понимая, что тем самым испортит отношения с нами обеими?

— Наши с ним отношения давно испорчены, — покачала головой леди Тренсер.

— Вы первая на моей памяти, кого он пригласил пожить в его доме, — возразила я. — Не знаю, что вас связывает, но вы ему точно не чужая.

— Когда-то мы были друзьями, — взгляд леди Ирис стал чуть спокойнее, но напряжение всё равно никуда не ушло. — Познакомились, когда он расследовал причины гибели Марка. Денр часто навещал меня и Ника, рассказывал, как продвигается дело. Мы… подружились. А потом он стал заместителем главы тайной полиции и почти перестал появляться у нас. Дальше его закружила карьера, а я… — она грустно вздохнула, — … вышла замуж. Вот и вся история. Никакой романтики, девочки. Одна безысходность.

Она казалась мне такой грустной, такой потерянной, что я просто не выдержала. Подошла ближе, взяла её за руку и едва сдержалась, чтобы не обнять. Всё же для аристократок подобные вольности недопустимы.

— Знаете, леди Ириссия, — вдруг заговорила Николина. — Я лорда Стайра искренне недолюбливаю. У меня есть на то причины. Но это просто мои эмоции. Обида на то, что мне пришлось пережить. И всё же я думаю, Нику он постарается помочь. Как когда-то помогал другим, в том числе и Андриану. Нет, не по доброте душевной, а потому что такому талантливому парню, как Никкейл, самое место в рядах агентов тайной полиции.

— Давайте выпьем чая, — предложила я. — Всё равно пока мужчины не закончат обсуждать свои секретные дела, мы ничего не узнаем. Потому предлагаю постараться успокоиться.

Возражать никто не стал. И вскоре горничная Бэт принесла нам чайник с ароматным напитком, пирожные, конфеты, и обстановка в гостиной стала чуть более спокойной.

— Мелисса, простите за бестактный вопрос, — начала леди Ириссия, — но что у вас с моим сыном? Мы с Денром видели ваш поцелуй под окном.

Я наверняка покраснела, лицу в одно мгновение стало очень горячо. Вопрос на самом деле был неудобным, и любой другой женщине я бы сказала, что это её не касается. Но мама Ника всё ещё выглядела растерянной и взволнованной, потому я решила сказать правду.

— Не знаю. Всё непонятно. Дядя заставил его за мной присматривать, помогать освоиться в академии. Постепенно мы стали общаться довольно близко. Сейчас вот… — замялась, — иногда целуемся. Такие странные отношения.

Леди Тренсер улыбнулась и посмотрела на меня с теплом. Но, видя моё смущение, сама перевела тему. Рассказала, как когда-то познакомилась с отцом Никкейла. Это было в Тейреме, городке на самой границе с Эсвартом. Там к полукровкам всегда относились с пониманием. А молодого Марка Крайстера отправили туда на практику по распределению из академии. С той самой практики он вернулся с женой. И его не волновало, что она наполовину эльфийка. Он поклялся ей, что будет защищать и хранить её тайну. Исправно доставал лучшие артефакты корректировки внешности. И на самом деле очень любил молодую супругу.

В наследство от деда по материнской линии ему достались две судостроительные верфи. Но Марк Крайстер не продавал сделанные там корабли, а основал свою судоходную компанию. Потом начал покупать другие суда. И к тридцати пяти годам у него была настоящая торговая флотилия. Самая большая в королевстве, а на его верфи создавались настоящие шедевры кораблестроения.

— Его любимым кораблём был «Алый рассвет», — с улыбкой рассказывала леди Ириссия. — Название он разрешил придумать Никкейлу. И когда корабль впервые спустили на воду, Марк сказал, что подарит сыну это судно на совершеннолетие.

Видимо, Никкейл очень скучал по отцу, если назвал так Когтя. Хотя… может быть, дело в другом?

— Леди Ириссия, а вы не давали сыну второе имя? — спросила я. — Просто, это частая практика в семьях аристократов.

— У него их три, — с теплом произнесла женщина. — Никкейл Маркус Арсейлин Крайстер.

Теперь мне всё стало понятно. Почти.

— Маркус — в честь отца? — уточнила я. — А Арсейлин?

— Это эльфийское. У них есть так называемое имя духа, — пояснила женщина. — Его должен давать старший в роду. Тогда им был мой дед. Он даже приезжал, чтобы посмотреть на правнука, хоть это и было для него огромным риском.

— Оно ведь что-то означает? — поинтересовалась Николина. Ей тоже было любопытно слушать рассказы леди Ириссии.

— Да, — кивнула женщина и почему-то заметно погрустнела. А вот пояснять не стала.

Но я и так догадалась. Судя по всему, «Коготь», это не прозвище. А просто перевод имени на наш с древнеэльфиского. Думаю, так оно и есть.

* * *

Мужчины вышли к нам почти через два часа. Первым в гостиной появился Андриан, и выглядел он вполне бодрым и спокойным. Дядя с Ником присоединились к нам ещё минут через пятнадцать. И если лорд Стайр казался просто немного раздражённым, то Никкейл свою злость даже не скрывал.

На меня он глянул лишь мельком. Я надеялась, что подойдёт, но Ник направился к матери. А потом они вместе куда-то вышли. Рествуды сразу распрощались с нами и отправились домой. И как только мы с дядей остались в гостиной вдвоём, он жестом приказал мне сесть.

— Я против вашего романа, — сказал он, не ходя вокруг да около.

Чего-то подобного следовало ожидать.

— Такие, как Никкейл, слишком любят риск, — продолжил лорд Стайр. — Он не успокоится, будет находить себе всё новые и новые приключения. И однажды удача ему изменит. Она вообще дама непостоянная. А тебе нужен надёжный человек, для которого на первом месте будет ваша семья, а не личные амбиции. Сейчас ты вряд ли это всё понимаешь. Тебе самой риск и связь с пиратом будоражат кровь. Но я верю в твоё благоразумие. Ты хотела быть боевым магом? Будь. Учись. Проходи практику, работай. Живи для себя, Мелисса. Не убивай мечту ради глупой симпатии к тому, кто этого не достоин.

Чем больше он говорил, тем сильнее опускались мои плечи. Если бы дядя просто сказал: «Запрещаю» или «Он тебе не пара», я бы приняла это в штыки. Но лорд Денр решил обосновать для меня свою позицию. Открыть мне глаза на то, что я упорно предпочитала не замечать. И от этого на душе становилось только мрачнее.

— Сейчас рядом с ним очень опасно, — добавил мой чрезмерно мудрый родственник. — Он влез туда, откуда живым сложно выбраться. И будь моя воля, Мэл, я бы вытащил его из этой истории. Не позволил бы так рисковать. Но он слишком сильно в ней увяз. Можно сказать, по уши.

—