— На вокзал, — подсказываю ему, — и пусть сумку мне отдадут. Там деньги на билет.

— На вокзал, — кивает Тузар и делает шаг ко мне. Наклоняется совсем низко и шепчет: — А жаль. Мы могли бы поладить.

Я сомневаюсь, но решаю свои сомнения оставить при себе. Мне бы только выбраться отсюда, остальное мелочи.

Бородач выводит меня из дома, который оказывается роскошным особняком. На этот раз обходимся без мешка. Усаживает в автомобиль, сам садится на переднее сиденье. Со мной рядом садится его напарник, и машина трогается с места.

Мы едем долго, по моим подсчетам уже дважды можно сгонять к вокзалу и обратно. А мы никак не попадем в цивилизацию, все петляем по проселочным дорогам. Но лишь только я собираюсь возмутиться, автомобиль подъезжает к воротам, и я ошалело узнаю все тот же роскошный особняк. Только сзади, потому что мы въезжаем через задний двор.

Меня выводят из машины и ведут через черный ход. Поднимаемся по лестнице на самый верх — это не парадная лестница, а служебная, которая обычно ведет на чердак или техэтаж.

Нас привела на чердак, и когда я вижу тонкую стройную фигурку со сложенными на груди руками, глубоко вздыхаю.

— Ты серьезно думала, что я позволю тебе просто так уйти? — заявляет Зарина, но я молчу, потому что сказать мне решительно нечего.

Глава 32-1

Я оглядываюсь по сторонам — помещение не особо просторное. Ну хоть светло. И относительно чисто. Окно под самой крышей, но как ни крути, чердак намного предпочтительнее подвала.

И словно насмешка судьбы под стеной в ряд выстроились вазы. Большие, металлические и явно тяжелые. Они меня преследуют, эти вазы...

— Странные у вас порядки в семье, — замечаю осторожно. — Брат в одну дудку дудит, сестра в другую.

— Брат не знает, что ты здесь. — говорит Зарина и хищно ухмыляется. — Тузар слишком печется о своей репутации, зато моя репутация уже давно никого не интересует. И все благодаря Давиду.

— Если я правильно помню, то ты ему изменила. А в мире слишком ничтожен процент мужчин, которые от такого факта приходят в восторг, — не могу удержаться от замечания. Хотя сейчас не самое удачное время, чтобы читать Зарине нотации.

Но та на удивление реагирует довольно миролюбиво.

— Мне не повезло, — сокрушенно качает она головой, — Давид привез меня в клинику, и там я встретила врача, который меня зашивал. Он меня Данилевскому и сдал. Кто ж знал, что у Давида своя клиника!

— Что значит, зашивал? — непонимающе моргаю я. Зарина смотрит на меня как на древний манускрипт.

— То и значит. Я училась в Лондоне и не собиралась отказывать себе в удовольствии ради Данилевского. У меня там был парень, Эдгар. Мы с ним так зажигали! А когда Данилевский переехал в Европу, я зашилась. Переспала с Давидом, но иногда для разнообразия виделась с Эдгаром. Как залетела, ума не приложу, была уверена, что от Давида... Что ты так на меня смотришь? — восклицает недовольно Зарина. — А ты прям девственницей замуж вышла!

Уши и щеки ярко вспыхивают, и я опускаю глаза. Тут она права, чья б корова мычала... Чтобы скрыть неловкость, заявляю почти примирительно:

— В любом случае я не лучший способ ему отомстить.

Но Зарина не перестает удивлять.

— Это ты моему брату будешь рассказывать, — резко отвечает она. — Тузар тугодум, вот он и поверил. А я знаю Давида. Никто не знает его так как я. Данилевский никому не отдаст то, что считает своим.

Непонимающе моргаю.

— Кого ты имеешь в виду?

Зарина подбоченивается и подозрительно щурится.

— Ты правда дурочка или прикидываешься? Я видела, как Давид на тебя смотрит. Уж поверь, мне хорошо знаком этот взгляд.

— Какой?

— Собственнический.

— Послушай, — стараюсь говорить как можно более убедительно, — Данилевский развелся со мной и настоял, чтобы я уехала. Тузар эту информацию подтвердил. Ему ваш осведомитель доложил, ты ведь знаешь, кто он?

Но Зарина оставляет без внимания мою неловкую попытку вычислить крысу в замке Давида.

— Только такой как Тузар мог поверить, что Данилевский тебя отпустил, — жестко отвечает она. — Что же, пусть не обижается. С того момента, как Давид узнает, что ты здесь, я братишке не завидую.

Ясно. Дамочка решила подгадить брату. Мне это только на руку, но все же не могу не спросить:

— Ты хочешь подставить Тузара. Но почему? Он ведь твой брат!

— Потому что надоело! — еще немного, и у Зарины из ноздрей повалит дым. — Я такая же Данбекова и тоже имею право на родительские деньги. Вместо этого, чтобы купить себе прокладки, я должна идти на поклон к Тузару. Где справедливость? Даже охранников приходится шантажировать, на каждого компромат собирать, чтобы хоть как-то ими управлять.

Так вот в чем дело! В принципе, Зарину можно было бы и пожалеть. Продвигать идеи феминизма в стране, где женщину можно украсть как мешок картошки, идея так себе. А еще и играть против таких динозавров как Данбеков с Данилевским.

Я бы даже восхитилась Зариной, не втягивай она в свои грязные игры меня.

— То есть, ты хочешь прибрать к рукам родительские деньги? — озаряет меня. — И собираешься сделать это руками Давида?

— Он сотрет моего брата в порошок, — кивает Зарина, — из-за тебя.

— Мы точно об одном и том же Данилевском говорим? — уточняю я, с сомнением глядя на Данбекову.

— А разве у тебя два мужа Данилевских?

— У меня ни одного.

— Расскажи это кому-то другому.

Вновь за рыбу деньги... Так можно толочь воду в ступе до бесконечности.

К счастью, Зарине тоже это надоедает. Она желает мне не скучать, дверь с грохотом захлопывается, и я остаюсь одна. Съезжаю по стенке на пол и обнимаю колени.

Я хоть и не Тузар, но тоже слабо верю, что Давид бросится меня спасать. И что будет, когда Зарина это поймет? Ну не убьет же она меня в самом деле, на маньячку она похожа меньше всего.

Закрываю глаза и стараюсь не думать о Давиде, но сама только о нем и думаю.

Наверное, я задремала, уткнувшись лбом в согнутые колени. Поэтому когда слышу за окном гул, первым делом решаю, что