Быть чуть-чуть, а не казаться,

С корешами повидаться,

Об толпу не замараться,

В полусвете не вращаться,

Без нужды не отдаваться,

С геями не целоваться,

Под личиной не скрываться,

Телевизора стесняться,

Иногда не бздеть, а драться,

Подлецам не улыбаться,

Научиться извиняться,

Плакать чаще, чем смеяться…

Может всё это сказаться,

Когда грянет отчитаться, —

Перед тем как распрощаться

С жизнью старого паяца!

* * *

Ну, пора пока уняться,

Начинает лист кончаться.

Я обещал вернуться к любви, что и делаю. Нет ничего приятнее, чем возвращаться к любви! Любовь моих родителей подарила им семь десятилетий счастья. Эта любовь воспитала меня, внуков и правнуков.

Через несколько дней после смерти папы его внук и мой сын Андрюша разбудил дочку Эллу в школу, отдёрнул занавеску и, видя на окне неизвестно откуда взявшийся горшок с анютиными глазками, спросил:

– А ты знаешь, что это любимые Шурины цветы?

(Внуки и правнуки всегда звали его Шурой.)

Элла, ещё толком не проснувшись, полусердито ответила:

– Я потому их и купила.

Семён и Матвей – четырёхлетние дети моей дочери Саши – поняли, что их прадедушка улетел на небо и, превратившись в ангела, смотрит оттуда за ними. Как-то Саша обняла Сёму со словами: «Ты – мой ангел!» На что он серьёзно заметил: «Я не ангел, я человек, а Шура – ангел!» Саша подарила сыновьям на день рождения телескоп, сказав, что это от Шуры и они тоже могут за ним наблюдать. Теперь, сидя на родовой фазенде «Вилла Виля», они пытаются разглядеть прадедушку. Или же запускают в небо воздушные шары и пускают мыльные пузыри, чтобы он там не грустил.

А мой четырёхлетний сын Миша часто берёт старый разбитый телефон, который дедушка ему когда-то подарил, прикладывает к уху и говорит: «Алло! Алло! Шура! Шура! Ты когда приедешь? Алло!» Жена Настя спросила сына: «Что он тебе сказал?» «Не отвечает», – печально произнёс он.

Любовь моих родителей была, есть и, надеюсь, будет оберегом последующих поколений. А пока мы, следующие, говорим им спасибо! Я же на правах старшего продолжателя рода попробую сформулировать свою личную сыновнюю благодарность.

Спасибо тебе, папа, что выбрал мне прекрасную маму! Спасибо, что вы родили меня так рано! Не каждому ребёнку удаётся прожить с отцом 66 лет! Чтобы моему младшему сыну так повезло, мне придется протянуть до 128-ми! Но я постараюсь.

Когда я был маленький, вы с мамой водили меня во МХАТ на знаменитую «Синюю птицу» Метерлинка. Я плохо помню спектакль, хотя играли там выдающиеся мхатовские старики. Мне было очень страшно. Герои, мальчик Тильтиль и его сестричка Митиль, бродят по потусторонним мирам в поисках Синей птицы счастья, и вдруг они выходят на лужайку, где стоит домик, а на крылечке сидят их бабушка и дедушка, которые давно умерли. При появлении детей они просыпаются и радостно спешат им навстречу.

– Как же так?! – восклицают дети. – Вас же не может быть. Вы же умерли!

– Глупости, – говорит дедушка. – Нет такого слова! Мы живы, когда нас вспоминают.

– Да, да, это так, – вторит ему бабушка. – Как было бы здорово, если бы вы в своих мыслях приходили к нам почаще!

Почему-то эту сцену я, пятилетний, запомнил на всю жизнь. Тогда же я безоговорочно принял эту модель мироздания, и по прошествии 60 лет такая перспектива меня очень вдохновляет. На твоих днях рождения, папа, я, вспоминая сцену из «Синей птицы», часто говорил: «Второй тост – за родителей!» Теперь, когда ты с ними встретился, мы будем навещать вас всех вместе.

«Для меня ты был в первую очередь другом»

Александра Ширвиндт

Дорогой Шура! Прости, но у меня рука не поднимается написать «дедушка», потому что ни по возрасту ты никогда не казался мне дедом, ни по статусу не был им. «Шура» – поскольку для меня ты был в первую очередь другом. Причём это большая редкость, что безо всякого пафоса можно назвать другом родственника. Даже когда я была в переходном возрасте и мне представлялось, что весь мир против меня и никто меня не понимает, каким-то магическим образом мы с тобой могли найти общий язык.

У меня накопилось много «спасибо». Итак, начнём.

Спасибо тебе за переживания обо мне по любому связанному со мной поводу. Помню, как я училась кататься на роликах. Несмотря на то что я была завешана защитной амуницией, какая только нашлась в спортивных магазинах города, а обучение проходило на огороженной площадке 3×5 метров, ты сидел в полуобморочном состоянии и подбадривал меня своей привычной лексикой.

Спасибо, что после пары домашних театральных постановок и разучивания мною стиха в первом классе ты навсегда избавил меня от желания стать актрисой. В те моменты я переживала больше за тебя и твои связки, чем за свои нервные клетки. Ведь твоего ора никто никогда не боялся, так как все знали, что это твоё признание в любви – с малоприятными людьми ты был всегда мил и кроток.

Спасибо тебе за приключения: вдвоём мы могли оторваться по полной. Главное, чтобы мои родители не узнали. Хотя иногда слухи о наших похождениях доходили до них, и тогда нам влетало обоим – тоже по полной. Чего только стоили наши приключения в Швеции, когда нам пришлось взламывать казённую гостиничную копилку, так как ты забыл пин-код своей карты, а мы ужасно хотели мороженого и сладкой газировки.

Спасибо тебе за привитие мне любви к рыбалке, хотя любовь эта была не с первого взгляда и даже не благодаря, а вопреки. Когда мы с Андрюшей случайно выпустили твой двухдневный улов обратно в озеро, пришлось ради самосохранения его срочно возмещать.

Спасибо тебе за заботу. Перед каждой твоей командировкой чуть дальше Московской области с меня снимали мерки, как в лучших ателье Парижа, и отправляли тебя на поиски текстильных сокровищ. И ты их привозил. Только до сих пор для меня остаётся загадкой, почему купленная одежда всегда была на пять размеров больше заявленной.

Спасибо тебе за коммерческое сотрудничество. Любые мои предпринимательские идеи, возникавшие примерно со второго класса (а они были многочисленные и в диаметрально противоположных сферах – начиная от дистрибьюторства косметики и заканчивая мусоросжигательными установками), всегда воспринимались тобой крайне серьёзно и получали поддержку. Хотя мы оба понимали, что единственным клиентом будешь ты.

Пишу этот текст и думаю, какие же скучные на твоём фоне у меня