Разговаривать пришлось шёпотом, потому что домочадцы, взволнованные долгожданным пробуждением госпожи, толпились за закрытой дверью и наверняка лопались от любопытства, гадая, с чего это вдруг хозяйке сразу же приспичило звать колдуна. Не лекаря, не слуг, а странного разрисованного человечка, который своим бесконечным бормотанием и непрерывным шевелением пальцев довёл весь Рион до ночных кошмаров.

После того, как Йакара-сэ, закатив глаза, ощупал её живот и ещё раз с твёрдой уверенностью заявил, что госпожа не беременна, Мэй отпустила его и позволила другим посетителям ахать, охать, восторгаться, хлопотать, сострадать, поздравлять и всеми остальными способами показывать искреннюю любовь и заботу. Не привыкшая к такому обилию внимания, она обессилила уже через час и вежливо выставила всех за дверь, попросив приготовить горячую ванну.

Новости сыпались на неё, как горох из прохудившегося мешка. Помогая хозяйке подготовиться к приёму ванны, Нора трещала без умолку, но это было гораздо лучше, чем слушать всех и сразу.

В Латерноне после тысячи с лишним лет спячки пробудился дракон, который немедленно принялся опустошать пастбища у реки, и поэтому быстро поправляющийся лорд Бавор приказал запереть породистых рионских скакунов в конюшнях. Конюхи от этого в восторг не пришли, поскольку им теперь приходилось не только чистить стойла, но и ходить в луга за свежей травой для лошадей, ибо на одном овсе животина до весны не дотянет. Осень ещё не заявила свои права на северные земли, зелёной травы было в достатке, но работники конюшен, вопреки запрету господина, потихоньку разоряли запасы сена, потому что боялись отойти далеко от замка и стать добычей чудовища. В целом, дракон особого беспокойства Риону не доставлял, поэтому жизнь в замке и деревне текла своим чередом.

Король Хелигарг присоединил к Риону земли, что находятся к западу от тракта. Расположенным там поместьем теперь управляет Ильвен, а управляющим в Рионе стал Тогард, которому новые обязанности совершенно не нравятся.

В лесах на той стороне тракта удалось обнаружить два опустевших лагеря разбойников. Похоже, негодяи побросали всё и сбежали, когда появился дракон. На случай их возвращения король приквартировал к поместью небольшой отряд своих стражей, которые регулярно патрулируют новые рионские угодья.

Дракона, кстати, тоже нашёл король. Когда Брис Фид сообщил, что в одной из пещер у реки творится неладное, Хелигарг отправился туда вместе с Тогардом и отшельником, а потом все трое вернулись мрачные и задумчивые. Они постоянно что-то обсуждали с лордом Бавором за закрытыми дверями в хозяйских покоях, а у воинов, их сопровождавших, будто память об этой поездке напрочь отшибло – слова из них не вытянешь.

В тот день, когда появился дракон, в Рионе были гости – лорд Кагоннар Диаскарген и его маленькая внучка Лисандра, которая теперь является хозяйкой Латернона, потому что её отец, лорд Нэйджел Хараган, умер…

Выдав эту информацию, Нора затихла в ожидании реакции своей госпожи. Гибель Нэйджела не была новостью для Мэй. Во-первых, будучи призраком, девушка видела явление дракона миру и прекрасно понимала, что оно означает. Во-вторых, в известность о случившемся её сразу же поставил Йакара-сэ, поздравив со счастливым освобождением от навязанного брака. Ну и позже каждый счёл своим долгом порадоваться, что теперь их госпожа теперь свободна и не умрёт, рожая ребёнка Харагану. Было бы, чему радоваться…

Пока Мэй размышляла, что ответить своей горничной, слуги внесли в комнату большую деревянную бадью и начали ходить туда-сюда с вёдрами, бросая на госпожу любопытные взгляды. Когда бадья оказалась достаточно наполнена, и Мэй не без помощи Норы забралась в горячую воду, в комнату явилась травница Дира с каким-то невероятно целебным отваром в руках и с очередной порцией новостей.

К ужину Мэй знала всё, что произошло за прошедшие недели, включая сплетни и ничем не подтверждённые догадки. Ей сообщили даже о том, сколько цыплят высидела курица в сарае мельника. Тем не менее, в непрерывно льющемся в уши потоке информации было несложно вычленить важные лично для неё факты.

Первое – Мэй больше не нужно было взваливать на себя заботы о Рионе. Лорд Бавор вернулся к своим обязанностям лорда, хотя передвигался пока что с трудом, а Тогард превосходно справлялся со всеми его поручениями, хотя сделался ужасно ворчливым и совершенно несносным.

Второе – дела Латернона теперь не касались её никаким боком, поскольку брачный договор утратил силу в связи со смертью лорда. В документах был предусмотрен пункт о смерти Мэй, и в этом случае земли Риона перешли бы во владение Хараганов, да и то только после кончины лорда Бавора. А про смерть Нэйджела там было сказано только то, что его единственным законным наследником является сын, рождённый в этом браке. Нет сына – нет наследства. Всё честно. Нэйджел умер, договор потерял смысл, Рион остался владением Иллиафии, а Латернон отошёл маленькой Лисандре.

Король Хелигарг и лорд Диаскарген быстро достигли взаимного согласия в вопросе о восстановлении границ и прежних условий соседства. Странным было только то, что Диаскарген вроде как просто вёз внучку в Латернон по просьбе зятя, но при этом был так основательно подготовлен к неожиданно свалившемуся на девочку наследству, словно ему было заведомо известно, что конкретно и в какой момент должно произойти.

Поскольку голова шла кругом от обилия информации, Мэй решила, что подумает над этой странностью несколько позже. Пока что перед ней стояло две проблемы, которые нужно было решить в первую очередь – понять, почему гобелен предсказал ей беременность, если она не беременна, и решить, как теперь вести себя с дедом, который на самом деле приходится ей родным отцом. Но для начала было бы неплохо немного прийти в себя, потому что ноги не хотели ходить, а руки не могли даже нормально удержать ложку.

Проблему с дедом-отцом Мэй решила на следующее же утро, уговорив Тогарда отнести её в покои лорда – на ногах она стояла пока ещё не слишком крепко, хотя путь до ширмы и назад уже проделывала самостоятельно. Воин не особенно упирался, но всё же напомнил, что госпоже не мешало бы поберечь себя, ведь неизвестно же, какие последствия могут быть у столь длительного пребывания в беспамятстве.

Объяснять всем и каждому, что ей просто нужно восстановить силы, надоело, поэтому она с готовностью согласилась заботиться о своём здоровье, но от визита к лорду при этом не отказалась. Тогард завернул её