Шрифт:
Закладка:
– Пусть дитя уходят… Да-да, уходят!
Я обернулась на старика, по возможности стараясь дышать ртом, и спросила:
– Вы пойдете с нами?
– Нет-нет, – он яростно замотал головой, – ключи… нужно прятать ключи… и дверь… кто останется сторожить дверь?
– Хорошо, – мне было стыдно признаться, но я испытала облегчение. – Спасибо вам!
– Спрятать ход… спрятать ход… – он снова похлопал ладонями по плите.
– Он хочет, чтобы мы задвинули ее с другой стороны? – спросила Джоанн. – А вдруг там тупик, вдруг он врет или уже плохо соображает? Вдруг выход давно засыпали, а он и не в курсе?
Джоанн была права, и я не знала, как поступить. Но меня волновало кое-что еще.
– Почему здесь был мальчик? – попробовала я снова.
В глазах старика вдруг вспыхнул испуг, он замолчал и расширенными от ужаса глазами уставился на нас.
– Ты доломала его, Алиса, поздравляю, – фыркнула девочка.
В тот же миг подземелье огласил истошный вопль. Старик пялился на нас обезумевшим взглядом и кричал во все горло.
– Бежим! – заверещала Джоанн и бросилась к щели.
Я поспешила за ней, но старик вдруг сорвался с места и повалил меня на землю. Его костлявая рука схватила меня за горло, а он все продолжал вопить. Я ударила его, но все-таки сдержала свою силу. Да уж, жалость – мой порок. Старик вцепился еще сильнее. Ситуацию спасла Джоанн. Она прыгнула старику на спину, и они вместе повалились на бок. Я вскочила, одним рывком подняла девочку и подтащила к себе. Старик же вцепился в ее руку и умудрился бы откусить ей пару пальцев, если бы я все-таки не ударила его ногой. Его истошный вопль стал еще страшнее.
Оттащив Джоанн, я пихнула ее в открытый проход и скользнула туда следом. Дед поднимался, а мы из последних сил толкали плиту на место. Щель быстро сужалась, и старик принялся бешено царапать по ее поверхности. Наверное, он стер ногти в кровь, и я боялась, как бы он не вздумал просунуть руку в закрывавшуюся щель. Плита переломала бы ему все кости. Но инстинкты, если не разум, его не подвели. Плита с грохотом встала на место, и крики и скрежет резко оборвались. Тяжело дыша, покрытые пылью, мы прислонились к стене.
– Знаешь… твое любопытство… уже давно… выходит… всем боком, – выдохнула Джоанн.
– Знаю… но… это было важно.
– И что… дальше?
– А дальше мы побежим, – ответила я и, схватив девочку за руку, рванула с места.
Скоро внизу соберутся стражники и, скорее всего, последуют за нами в туннель. Оставалось только надеяться, что он и впрямь не кончается тупиком!
Глава 15
– Они идут далеко…
– Они идут близко…
– Я вижу их уже сейчас…
– Я вижу то, что будет…
– Я вижу ее…
– Пусть корни протянутся сквозь землю…
– Пусть они взбаламутят воду…
– Я вижу…
– Да, как вижу и я…
– Ветер становится сильнее…
– Тише становится вокруг…
– Пусть тянутся корни и знают…
– Пусть наши голоса прозвучат в унисон…
– Пусть услышат их Круги…
– И пусть насторожатся…
Мы несколько раз останавливались, чтобы отдышаться, и прислушивались. Но стены не приносили эха чужих шагов. Мы бежали все реже, чаще переходя на шаг, и в итоге совсем замедлились.
– Может, они не знают, где эта дверь, а старик пришел в себя и не сказал им? – предположила Джоанн.
Я пожала плечами в ответ:
– Или они решили, что по нашей метке нас поймают другие.
– Этот тоннель прорыт глубоко, да? Старик сказал, что он идет под морем.
– Я думаю, да. Так мы сможем перейти на основную часть берега.
– А как мы отыщем остальных?
– Честно говоря, понятия не имею, – усмехнулась я. – Давай для начала просто выберемся отсюда, идет?
– Идет! – бодро ответила девочка. – Знаешь, что любопытно – несмотря на твой непонятный ужас перед Князем, тебя так и тянет его дорогой.
Я ничего не ответила, и мы продолжили путь молча.
По этому пути Его провели в темницу – сначала в одну, потом в другую – и заперли в одиночестве на десятки лет. За что? Неужели с самого детства он был так опасен, что они решили заточить его в тюрьме? Я задумалась. В рейтах говорили, что люди пропадали во Тьме, что никто, почти никто не возвращался после встречи с ней. Но мне Князь несколько раз спасал жизнь. Было ли это платой за то, что я открыла дверь? Даже думать об этом – полное безумие. Вспомнились вагон и поцелуй, и я вздрогнула. В нем было что-то дикое, неукротимое, опасное. Но при этом в нем чувствовалась совершенно человеческая боль. Я вздохнула.
– Тоскуешь по Двэйну или по Тьме? – весело сверкнув глазами, спросила Джоанн.
– Я не тоскую, а думаю.
– Тяжелое, наверное, дело, раз ты так грустно вздыхаешь. Но вот по поводу Двэйна хочу предупредить – он мне снова нравится, и я собираюсь отбить его у тебя.
Я не удержалась и прыснула.
– Что ты смеешься? – возмутилась девочка. – Так будет лучше для всех! Князю не особо нравится, как ты крутишься вокруг старшего!
Я остолбенела и, повернувшись к Джоанн, тихо спросила:
– Он что-то говорил тебе про Двэйна?
– Однажды. Я думаю, он не собирался, а выпалил это случайно, – она замолчала.
– И? – протянула я.
– Он сказал, что хотел бы разорвать его на куски.
У меня в горле встал ком. Не было ни малейших сомнений, что он был в силах это осуществить.
– Сдается мне, Князь тебя слегка ревнует, – Джоанн скривилась, – он сказал… сказал, что Двэйн к тебе прикасался. Даже не хочу знать, что это значит, – замахала она руками, – но Князь был просто в ярости! У меня голова чуть не лопнула!
Я
