Шрифт:
Закладка:
– А если бы ты просто ее игнорировала?
– Подавлять магию – это опасно.
Он пожал плечами и закрыл глаза. Метафора с нитью подходила ему больше всех остальных. Внутри него всегда была энергия, которую он старательно отрицал. Рашид потянулся к ней, чувствуя яркую искру силы, которая слишком долго ждала своего часа.
Когда он открыл глаза, у него перехватило дыхание. На его коленях лежала целая охапка цветов. Остия прищурилась. Транавийка наклонилась и взяла в руки один из бутонов. Он был красным, с завитыми наружу лепестками.
– Я никогда не видела ничего подобного, – пробормотала она. – Интересно…
Одним быстрым движением Остия выхватила зителку и полоснула себя по предплечью. Рашид, привыкший к тому, что транавийцы режут себя по любому поводу, никак не отреагировал. Она медленно опустилась перед ним, протягивая кровоточащую руку.
– Исцели это.
– Что?
Транавийка приподняла брови.
– Даже я знаю, насколько редка целебная магия.
– Невероятно редка. Магия крови на это не способна. Насколько я знаю, за всю историю существовало всего несколько калязинских клириков-целителей. С помощью магии можно творить странные и удивительные вещи, но даже у нее есть совершенно особенные проявления, и целительство – одно из них.
Рашид засмеялся.
– Осторожнее, а не то мы рискуем углубиться в калязинскую теологию.
– Это просто идеология, которая пытается объяснить необъяснимое. Надя когда-нибудь использовала исцеляющую магию?
– Надя может общаться с калязинской богиней здоровья, так что да. А как лечат в Транавии?
– С помощью медицины. Растений и науки. Тебе все это знакомо, верно? Надя сказала, что это ты латаешь все раны в этой маленькой, безумной компании.
Рашид кивнул. Он видел, как Надя и Малахия выживали в совершенно невероятных обстоятельствах, и тогда ему казалось, что единственным объяснением была их особая магия, которая сохраняла им жизни, несмотря ни на что. Но если Остия была права – он мог приложить к этому руку.
– Магия крови слишком нестабильная. Она слишком легко выходит из-под контроля. Мы разрушаем, а не исцеляем, – сказала транавийка с задумчивой улыбкой на губах.
– Мне кажется, мы ходим вокруг да около.
– Если ты сможешь исцелить мой порез, то у тебя есть кое-что очень ценное. Любая из этих проклятых стран пойдет на все, лишь бы заполучить такое преимущество, – серьезно сказала Остия. – Это бы объяснило, почему Париджахан так много недоговаривала.
Он резко вдохнул.
– А еще это может означать, что твоя сила намного больше, чем ты думаешь.
Но у Рашида оставалось слишком много вопросов.
– Однажды Надя сломала Малахии челюсть, а уже через несколько часов он болтал как ни в чем не бывало.
– Стервятники восстанавливаются удивительно быстро. Они во всех смыслах неуничтожимы.
– Почему не все транавийцы могут использовать такую магию?
Она вздрогнула.
– Могут, но для этого надо стать Стервятником. Пройти через специальные обряды.
Пытки. Металл и кости. Кожа, соль и темнота. Малахия никогда не говорил об этом – разве что упоминал вскользь. Он утверждал, что ничего не помнил, но даже по тону его голоса можно было догадаться, что на самом деле каждая пытка ярко отпечаталась в его сознании.
Рашид потянулся к Остии, медленно взяв ее за предплечье, и поднял глаза. Взгляд девушки был прикован к его лицу. Он нащупал эту забытую, дремлющую силу внутри себя и дернул за нить. Его ладони стали горячими, и он осторожно приложил одну из них к порезу. Между его пальцами вырос маленький черный цветок.
Когда он убрал руку, порез полностью затянулся.
Остия издала короткий смешок.
– Рашид, я думаю, нам предстоит еще многое выяснить.
Он кивнул.
– Знаешь что?
– М-м?
Они уставились на ее исцеленное предплечье с одинаковым благоговением.
– Это намного лучше, чем умение – ну, не знаю – разрывать людей на части.
В глазах Остии промелькнула печаль.
– Твоя магия может спасти чью-то жизнь, но из-за нее ты можешь оказаться в опасности.
«Пелын правил богами железной рукой».
Поход в библиотеку оказался не таким уж бесполезным занятием. Надя узнала имена других старых богов, о которых ей стоило беспокоиться: Рослав, Нирокша, Вальшрева, Морокош и Чирног. Какая восхитительная перспектива: даже если они остановят одного, следом за ним придут другие. Эти пятеро считались чистейшими из богов. Самыми древними. Некоторые из них были изгнаны из пантеона во время последней божественной войны. Другие томились глубоко под землей, закованные в цепи, и ждали, когда их освободят. А третьи были убиты, но Надя подозревала, что ничто божественное не остается мертвым навсегда.
Вернувшись во дворец, они наткнулись на Катю в одном из больших залов. Царевна тут же оставила шумную компанию бояр и повела девушек в свою комнату. Ее собаки следовали за ней по пятам. Катя выглядела нездоровой, а у нее в руке был зажат листок бумаги, который она быстро сунула Наде.
Надя пробежалась глазами по тексту, и ее сердце ушло в пятки. Это было долгое, гневное заявление, посвященное ей. В нем говорилось, что Калязин больше не мог рассчитывать на ее помощь. Она оказалась фальшивым клириком и к тому же спелась со Стервятниками.
Безумная девушка, которая слышит голоса демонов, а не богов. Обманутая и сломленная.
Текст советовал всем верующим обратиться к Церкви как к единственному источнику спасения от проклятых еретиков, которые желали только одного – пролить кровь калязинского народа.
– В чем дело? – спросила Анна. Надя приподняла листок, чтобы монахиня тоже могла прочесть написанное. Девушка побледнела.
– Надя.
– Я знаю, – огрызнулась Надя.
– На нем печать Церкви, – указала Катя.
– Я знаю. Как они узнали про него?
Царевна пожала плечами:
– Вы открыто путешествовали по Калязину. Разве вы не останавливались в монастыре?
Надя почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
– И это все?
Катя закусила губу.
– Вместе со всем остальным – да. Слишком много бояр приехало в столицу, чтобы доложить о происходящем на их территориях.
Нападения чудовищ, плачущие иконы, разрушающиеся статуи – хаос постепенно захватывал земли Калязина, предвосхищая грандиозный финал: восстание Чирнога.
