Шрифт:
Закладка:
…Дорога в битком набитом возвращающимися курортниками поезде была тяжелой.
Варя и Анюта прибыли на Московский вокзал в начале двенадцатого ночи. В такси, за пять минут домчавшего до дома, дочка успела заснуть. Водитель попался отзывчивый и, не взяв с молодой матери дополнительных денег, донес чемодан и сумки до двери.
На следующий день Варя проснулась в начале девятого.
Дел было невпроворот.
Разобрать чемодан и сумки, что-то по-быстрому перестирать, сходить в магазин…
А самое главное — для того чтобы встретиться и поговорить с Никитиным, как решила, расставив все точки над «i», — нужно было кому-то сбагрить Аньку.
Усевшись на табуретку в коридоре, она набрала номер матери.
Та, как обычно, первым делом пожаловалась на здоровье, и разговор зашел в тупик.
Зато свекровь, от которой помощи всегда было мало, откликнулась и предложила сходить с внучкой в зоопарк.
Варя договорилась встретиться с ней в метро ровно в два.
Разбирая сумки, она корила себя за то, что, поддавшись на уговоры одной «южной» приятельницы, в компании которой они с Анькой покинули пансионат, на кой-то черт набрала на новороссийском вокзале персиков, слив и вишни.
Приятельницу с полными сумками ждала дома мать, а Варе это порядком поднадоевшее за три недели отпуска витаминное изобилие было просто в обузу. Варить варенье и консервировать компоты она не умела.
Отобрав для Анюты самые крепкие и не успевшие помяться дорогой фрукты, она ссыпала оставшиеся в пакет, чтобы вечером отдать хозяйственной, не ей чета, свекрови.
Темная пустая пасть выключенного перед отъездом из розетки холодильника глядела укоряюще.
Самоваровой хотелось плакать.
Она ничего не успевала! Голова была грязной, косметичка растворилась где-то в залежах чемодана, а еще в магазин, а еще собрать Анюту, а еще (и это было самым важным!) — Никитин.
Варя решила одолжить у Маргариты Ивановны хлеба, молока и пару яиц.
Перетряхивая чемодан, удрученно отметила, что все ее лучшие наряды были грязны. Идти навстречу с Никитиным было решительно не в чем.
Приняв душ и намотав на волосы полотенце, она, накинув халат, собралась было спуститься к домушнице, но тут раздался надрывный звонок в дверь.
Посмотрев в глазок, она разглядела за дверью Маргариту Ивановну.
Метнувшись на кухню, быстро накидала в первую попавшуюся тарелку персиков, слив и вишни.
— Заходите! Вот, как раз собиралась к вам забежать! — Открыв дверь, Варя выставила перед собой, словно щит, тарелку.
Соседка переступила порог. Она была не накрашена, в домашней одежде.
Лицо ее выражало обеспокоенность.
— Это потом! — отмахнулась Маргарита от тарелки. — Надо бы подняться на пятый. В квартире Рыбченко что-то происходит!
— Господи, да что там может происходить?! — раздраженно спросила Варя.
Предстоял суматошный день, и ей было не до Ольги.
— Варь, там что-то серьезное.
Пока они поднимались на пятый, домушница сбивчиво пересказала хронологию событий. Вчера с дачи вернулись Никифоровы, живущие в квартире напротив Рыбченко. Таская из машины тюки, Татьяна и ее муж отчетливо слышали приглушенный детский плач, раздававшийся из-за Ольгиной двери.
Замотанные своими хлопотами супруги не придали этому особого значения — ну, хнычет Регинка, что с того?
Но к вечеру, когда возвращались из магазина, они обратили внимание на резкий запах тухлятины, витавший на площадке. Подумали было на Юрку-алкоголика, чья дверь была рядом с Рыбченко, но, принюхавшись, поняли, что скверный запах исходит из Ольгиной квартиры.
Позвонили в дверь. Им никто не открыл.
Сегодня утром Татьяна повторила попытку. Ответом на ее звонок был лишь возобновившийся детский плач.
Она кликнула мужа, а он уже спустился к старшей по подъезду.
— Ольгу давно никто не видел. Регину тоже, — взволнованно поясняла Маргарита Ивановна. — Вот с тех пор как ты уехала, и не видели… Потаповы из семнадцатой до сих пор на даче, а Юрка из девятнадцатой все лето пьет по-черному, выходит только за бутылкой, сама понимаешь, этот алкаш ни ухом ни рылом о том, что творится под носом.
Подойдя вплотную к двери, Варя рефлекторно зажала нос от едкого запаха помойки. Соседи нисколько не преувеличивали.
Она решительно позвонила в дверь, а затем, преодолевая тошноту, прильнула к ней и прислушалась.
Внутри квартиры явственно прослушивалось какое-то движение.
Но радио, орущее из квартиры Юрки-физрука, мешало что-либо разобрать.
Варя присела на корточки и приложила ухо к двери. Казалось, у порога, поскуливая, ползал большой щенок.
— Потише! — обернулась Варя к соседям и приложила палец к губам. — Там кто-то есть…
Переговаривавшиеся между собой соседи притихли, а песня, к счастью, закончилась. Из квартиры послышался стук.
— Аря! — раздался пронзительный детский голосок.
Изнутри, по мягкой дверной обшивке, изо всех сил замолотили кулачки.
— Регина, это ты?! — Самоварова встала и принялась дергать за ручку двери.
— Аря! Аря! — задыхаясь, отчаянно выкрикивала девчонка.
— Пиздец! — констатировал муж Татьяны. — Сколько же она там сидит? И где Ольга?!
— Надо ментов вызывать, — тут же встряла Маргарита.
— Так я вызвал уже.
— Когда? — обернулась Самоварова.
— Так минут сорок назад и вызвал… Приехали вчера домой, а тут, бля, такие концерты. Пусть дверь ломают да и синячину этого заодно успокоят. С утра уже зенки залил.
— Должны были уже приехать, раз вызвали.
Варя вспомнила про Анюту, которую оставила в квартире одну.
«А если уже проснулась? Испугалась, что меня нет?!»
— Мне срочно нужно спуститься к дочери, она там одна! — спохватившись, побежала вниз Самоварова. — Я заодно дозвонюсь и выясню, приняли ли вызов и почему до сих пор не приехал наряд!
Как только Варя вбежала в незапертую впопыхах квартиру, из дочкиной комнаты послышался ее радостный голосок:
— Ма, я проснулась! Я есть хочу!
Растрепанная, с мокрым полотенцем на голове, Варя влетела к дочери:
— Котик мой, погоди… — Наклонившись к Анюте, она горячо расцеловала ее в теплые, загорелые и мягкие, как южные персики, щечки. — Мне нужно кое-что срочно сделать.
— А что? — улыбалась дочь и терла кулачками свои карие глазенки.
— Ой, какие у тебя ногти страшные! Вечером надо принять ванну и их подстричь! — Возбужденная Варя, будто пытаясь защитить дочь от пока еще ей неизвестного, но чего-то очень плохого, фиксировала внимание на несущественных сейчас деталях.
— Сосед наш с пятого хулиганит. Но мама у тебя милиционер. Мама должна вмешаться и помочь восстановить порядок.
— А что он сделал?
— Шумит и мешает остальным. Мне надо дозвониться в милицию, чтобы приехали дяди и его урезонили.
— А что такое — урезонили? — вытаращила глаза Анюта.
— Ну, заставили бы не шуметь…
— Мам, но я есть хочу!
— Мне надо отойти к Маргарите Ивановне за продуктами, потому что есть у нас, котик мой, нечего… Вернусь и сделаю тебе «сладкий хлеб». Ты же потерпишь немного?
— Я с тобой пойду!
— Нет, милая, со
