– Да.

– Нахожу твою логику более чем странной. Сейчас я тебя хочу. Ты – практически не сомневаюсь, ведь на то имеются… – Она ведет пальцем вниз по полотенцу. – Да, теперь я могу смело утверждать, что на то имеются весьма убедительные доказательства, ты хочешь меня. Так?

С этим не поспоришь.

– Так.

– Поэтому, если мы решим действовать согласно моему плану и назавтра обнаружим, что не нравимся друг другу, то наш отменный секс уже состоялся. Если же мы прислушаемся к твоим доводам, то мы попросту лишим себя секса сейчас, когда нам обоим его хочется. Секса не будет ни теперь, ни потом. Вдобавок, даже если завтра мы решим, что оба хотим секса, то сегодняшний шанс будет уже упущен.

– Однако…

– Твой план никуда не годится. Больше того, ты сам это отлично понимаешь – во-первых, потому что очень сильно меня хочешь и знаешь, что я это знаю, во-вторых, потому что я тоже хочу тебя очень сильно и ты тоже теперь это знаешь, а в-третьих, потому что в глубине души ты не видишь причин не заняться со мной сексом, ты просто разделяешь общепринятые взгляды на этот счет, то есть веришь в то, во что обязан верить по мнению других людей, и боишься оскорбить их чувства. «Да плевать на них!» – говорю я. Пусть развлекаются, как им угодно.

Она страстно целует его в губы. Он не сопротивляется, и она целует его вновь, а потом радостно взвизгивает, когда он хватает ее за затылок и отвечает не менее страстным поцелуем, после чего усаживает ее на себя.

– Назад! – восклицает она, наконец высвобождаясь из его хватки. – Назад! Мы подошли… м-м-хм-м… хватит! Мы подходим к вышеупомянутому вопросу о необходимости угадать время. О! М-м. Что ты за человек такой, что за неуемные руки. Мм-ммм-мммх. – Она непристойно, хрипло смеется. – Хватит! Прекрати. Сейчас же. Угадывать время буду я. Итак. Быстро на кровать.

Халат Полли к этому времени принимает весьма неприбранный вид, а большая часть полотенца Джо перемещается в область левого бедра. Он влезает на кровать, занимая указанное место, и крепко прижимает Полли к себе. Ее халат остается лежать на месте, так что теперь он может прочувствовать ее тело целиком.

Восхитительно поерзав на Джо, она ненадолго отстраняется.

– Но-но-но! Делай, что велено! (Ох уж эти мужчины). Вот. Теперь… Ах ты так, да? Хорошо же, мистер Спорк, я тоже владею запрещенными приемами.

Он не успевает поймать Полли или как-то ей помешать. Она ныряет под полотенце. Он тянется следом и тут же получает шлепок по рукам. Хватит! Я тут делом занята.

Лучше ее не отвлекать.

Тридцать минут спустя мимо дома Полли на скорости девяносто миль в час проносится поезд с химическими отходами Чичестерского завода лакокрасочных материалов. Железнодорожная насыпь дрожит, передавая вибрации на консоль, удерживающую Поллину кровать. Сама Полли, которая в этот момент лежит на спине, отчаянно вцепляется в Джо и командует: «Давай!» Это лишнее; у любовников, сотрясаемых и вжимаемых друг в друга вибрациями несущегося над ними состава с сотнями тонн опасного жидкого груза на борту, происходит действительно незабываемый секс.

Поначалу, объясняет Полли несколькими минутами позже, когда к ней возвращается дар речи, все происходило случайно. Ее чугунная кровать покоилась тогда прямо на дощатом полу, а не на кронштейнах, и весь дом дрожал от могучих вибраций поезда, проходившего мимо в пять часов пятьдесят одну минуту утра (и отправлявшегося в 3:11 из Клист-Мартингтона, где находится завод химических и органических удобрений Фицгиббона). Ее внутренний эротический будильник стал срабатывать в 5:51, и ровно в 5:53 она, сонная и разомлевшая от удовольствия, открывала глаза. (Поезда с химическими отходами, в отличие от обычных электричек, всегда идут строго по расписанию. Если в какой-то день пара человек опоздает на работу, никто не расстроится, но стоит поезду со смертоносной бурдой в цистернах пропасть с радаров хотя бы на двадцать минут, у властей и сотрудников служб безопасности начинает дергаться глаз).

К концу первого года она устроила свою жизнь так, чтобы по выходным встречать дома все четыре проходившие мимо поезда. Она даже сумела раздобыть расписание на целый год, чтобы случайно не пропустить те редкие счастливые дни, когда по ее ветке пускали аж восемь поездов. Тогда она весь день лежала без сил в своей постели и в промежутках между мощнейшими оргазмами ела пиццу. Периодически у нее появлялись парни, с которыми она занималась химически-отходным сексом, что было еще волшебнее. Однако со временем ощущения притуплялись, и ей стало хотеться большего. Она с завистью поглядывала на тарелки, что звенели и дрожали в фарфоровом блаженстве на полках буфета. Итак.

Полли перенесла кровать в подвал. Земля куда лучше передавала вибрации. Она убрала ковролин. Купила матрас пожестче. И в конце концов вогнала крепкие железные брусья в землистую насыпь за домом, а каркас кровати приварила прямо к этой конструкции, дабы устранить промежуточное звено. Наконец, она усилила брусья, подвесила кровать над полом и оказалась прямо в объятьях содрогающихся рельсов. Конечно, Полли, не будь дурой, понимала, что это не вполне нормальное поведение для молодой женщины, но ей было плевать. Со временем она стала узнавать все больше о путях, поездах, локомотивах и машинистах. Постепенно Дерзкая Секретарша стала – по крайней мере, в своем воображении – невестой железной дороги.

– Еще! – объявляет она, и в самом деле, двадцать пять минут спустя мимо с грохотом пролетает очередной поезд; из груди Джо впервые в жизни вырывается настоящий звериный рык.

– М-м-м-м… – урчит Дерзкая Секретарша ему в плечо.

Потянувшись, она встряхивает головой и смотрит на него сквозь взъерошенные волосы. Это меняет ее лицо – или просто обрамляет его правильным образом, – потому что Джо вдруг посещает острейшее чувство дежавю. Я тебя знаю. Но откуда? Полли не враг, не торговец антиквариатом и не сотрудник полиции – в этом он совершенно уверен. Воспоминание куда более спокойное, уютное и старое… Хм.

– Черт, – произносит он. – Ты не Поллианна. Полли – как Молли. Молли как Мэри. Мэри как Мария Ангелика…

– Вот видишь? – радостно шепчет Полли Крейдл. – Мой план был гораздо лучше твоего. Представь, на какие ухищрения мне пришлось бы идти, узнай ты это еще на берегу.

– Твой брат меня убьет.

– А вот и нет.

– А если…

– Не убьет. Он будет очень доволен. Или ему придется иметь дело со мной.

Она дежурно целует Джо в щеку и моментально засыпает у него на плече.

Мерсер Крейдл – не столько сирота, сколько отверженный ребенок. В том смысле, что родители передоверили его воспитание и образование лондонской конторе «Ноблуайт», той самой, что ведала наиболее чудовищными делами Мэтью Спорка и прилагала все силы, чтобы тот не сел за решетку (в чем, увы, не