Пехотинцы пятого ритона, воспользовавшись возвращением судей, назначили матч реванш женской сборной. И вновь проиграли. На этот раз Петрович даже чуть-чуть не подсуживал.

— Ничего, в следующий раз ничья будет, — успокоил он комрита Тиля.

Тот лишь рукой махнул и ответил:

— Похоже, наших женщин не победить.

К концу первой недели от возвращения Петровича и Серого в строй легат собрал отряд на экстренное построение.

— У меня замечательные новости, — провозгласил он. — Император приглашает в Картахею воинов Петровича и Серого, чтобы лично вручить награду. Нашим героям: ура!

— Ура! Ура! Ура! — подхватили легионеры и их командиры.

Распустив строй и дождавшись, пока героев поздравят товарищи, легат скомандовал:

— Воины Петрович и Серый, явитесь в штаб через тридцать минут. Я лично доставлю вас в столицу. А теперь шагом марш к каптёру, получать парадную форму!

Спустя тридцать минут Петрович и Серый подходили в штабным домикам. Проводить их собрался весь лагерь.

— Папуля, дядя, вы невероятные красавцы! — воскликнула Рина.

Парадная форма, тёмно зелёная, с золотым кантом, белоснежными эполетами Петровичу и Серому действительно шла. Особый шик добавляли лихо сдвинутые на ухо береты.

Легат тоже переоделся, надев боевые награды. Их количество впечатлило иномирян и даже сослуживцев. Командующий хвастать своими подвигами не любил, но визит к Императору — случай особый.

Перемещение порталом в столицу Петрович и Серый перенесли куда лучше, чем первое, в ловчей сети, и второе до госпиталя. Привыкли. Вышли они в просторном помещении, по обстановке которого сразу можно было определить — они во дворце. Легат это подтвердил. К ним подошли воины в форме службы безопасности, одного Петрович узнал — незадачливый ухажёр его дочери. Здесь он был за старшего, судя по нашивкам и тому, как вёл себя с остальными. Он обрадовался старым знакомым, отдал честь легату и пригласил следовать за ним.

По пути безопасник рассказывал, как называются залы, через анфиладу которых они шли. Во дворце не было помпезности, позолоты. Лаконичная простота, и неброская, но дорогая отделка стен и пола, старинные гобелены и портреты на стенах, придавали величия.

После анфилады они попали в центр дворца, в комнату — своеобразную приёмную — перед тронным залом. Там уже собрались представители других отрядов легиона и их командующие. Легаты тролль и гном с удовольствием пожали руки Петровичу и Серому. К Петровичу и вовсе отнеслись как к старому знакомому, сообщив, что заряженные им амулеты действуют безукоризненно.

Двери распахнулись, и важный мужчина в ливрее пригласил всех проходить и рассаживаться. Легионеры заняли места, разглядывая похожий на большое кресло трон, высокий куполообразный потолок, окна с витражами в верхней части. Долго ждать не пришлось. Местный дворецкий распахнул двери позади трона и объявил:

— Его Величество Император Эстарон Четвёртый!

Воины вскочили с мест, вытягиваясь в струнку и прикладывая руку к виску, отдавая честь. Жест, введённый в этот мир Петровичем, прижился быстро и, похоже, навсегда.

В зал, в сопровождении свиты вошёл Император — высокий грузный мужчина. Мягкие черты лица могли бы ввести в заблуждение, заставив думать о добродушном нраве и слабом характере. Но проницательный взгляд чёрных глаз, словно просвечивающий насквозь, показывал насколько обманчиво это впечатление.

Опустившись в кресло, Император сделал знак всем садиться. Петрович подумал, что правители этого мира, пожалуй, гуманнее относятся к подданным. Где-то он читал, что в старину на Земле в присутствии королей сидеть не полагалось.

Первым выступил военный советник Илларана. Он поблагодарил воинов Иномирного Легиона за проявленную отвагу в битвах с нечистью. Его адъютанты начали вызывать легионеров для вручения памятных знаков и вознаграждения.

— Вас на десерт оставили, — шепнул легат Петровичу и Серому.

Награждённых поддерживали аплодисментами. Получив награду, они отдавали честь, со словами:

— Служу Империи!

Легат оказался прав, его подопечных пригласили последними и сразу двоих.

— Воин Петрович, воин Серый, пройдите для получения награды, — сказал советник.

На этот раз слово взял сам Император.

— Воины! — торжественно произнёс он. — Совершённый вами подвиг вошёл в летописи, о нём будут помнить всегда. Вы спасли самую главную ценность нашей Империи — детей. Этот подвиг бесценен, и мы долго думали, какая награда подойдёт для героев. — Император поднялся с места, все присутствующие в зале последовали его примеру, и продолжил: — Воины Петрович и Серый, с этого момента ваш контракт считается завершённым. Вы получите все полагающиеся по нему выплаты и особое вознаграждение. Кроме того, мы награждаем вас особым порталом, для возвращения в свой мир. Вы не просто вернётесь на Землю. Вы вернётесь в прошлое, в момент, когда вас забрал ловчий. Я разрешаю переместиться в свой мир сегодня, с территории лагеря. Думаю, вы захотите проститься с друзьями.

Петрович подтолкнул Серого в бок, после чего они дружно отдали честь и произнесли:

— Служим Империи!

Чувства, их охватившие невозможно было передать словами. Казалось, должна преобладать радость, но её заглушала растерянность: как, неужели всё? Они мечтали вернуться, но настраивались ждать этого события ещё больше года. И тут обухом по голове прилетела награда.

Серый, до того робевший, вспомнил о Тай и сделал шаг вперёд.

— Ваше Величество! Прошу позволить взять с собой мою невесту, — и замер, сам в шоке от собственной смелости.

Император, до того любовавшийся реакцией воинов на награду, приподнял бровь и задумался.

Со стороны приёмной раздался какой-то шум. Дверь открылась. В неё, отодвинув посохом дворецкого вошёл сухощавый старец в чёрной мантии, расшитой серебряными нитями. Что-то в его облике заставляло вспомнить о хищных птицах. Возможно, острые черты лица, или похожая на крылья за спиной накидка.

Поравнявшись с Петровичем и Серым, старец остановился и поклонился правителю, после чего произнёс скрипучим голосом:

— Здоровья и процветания, мой Император.

— Что привело тебя в столь неурочный час, Оракул? — подозрительно спросил монарх.

«Оракул, значит. Так вот ты какой, северный олень», — мелькнуло в голове у Петровича, но все мысли вылетели, когда старец повернулся и устремил взгляд на них с Серым.

Если король словно пронизывал взглядом, Оракул практически выворачивал души наизнанку, рассматривал до мельчайших подробностей, с усмешкой возвращая обратно. Этот взгляд заставлял вспомнить все проступки и прегрешения, начиная с младенческого возраста. Серый отвёл глаза, Петрович выдержал, сказался опыт. В глазах старца мелькнуло нечто похожее на уважение.

Оракул взмахнул свободной рукой, в ней появился стеклянный шар, заполненный клубящимся туманом, после чего перевёл взгляд на Императора и спросил:

— Я слышал, этих воинов отпускают в их мир, это так?

— Да, герои заслужили свою награду, — ответил Император.

Оракул выпрямился, глаза его заволокло серебряной дымкой. Он произнёс ставшим