–Ты сам виноват,– авторитетно заявил Кит, втыкая в землю ржавую сапёрную лопатку.– Учи её, чтобы тебя охраняла. А то что за собака получается?

–Жалко… Маленькая ещё.

–Как её зовут-то?

–Не знаю. Надо у матери спросить.

На самом деле, мать мне, конечно, говорила, как зовут Тварь, да и сама при мне, наверное, звала её тысячу раз, просто я не запомнил. Для меня это была Тварь.

–Ну вот тебе нужник, наслаждайся.– Кит почтительно отстранился от выкопанной ямки.– Заклинание читать будешь?

–Иди ты!

Друг меня понял и действительно отошёл ещё метра на два, только и видно было среди деревьев тонкую полоску света. Я иправда собирался читать заклинание, и нечего ему было подслушивать. Васька под майкой заледенел, и мне холодило живот. Я достал его и быстро, чтобы не передумать, швырнул в ямку. «Пусть проклятие, обращённое против меня, будет предано земле, как предана земле эта кукла». Дурацкое заклинание, но другого вИнтернете не нашлось.

Я ведь так и не смог связаться сРыжим. Обзвонил всех из лагеря, поспрашивал, ни у кого не то что телефона его не было, они вообще отказывались вспоминать, кто такой Рыжий. Я даже ещё разок съездил в лагерь сам. Полдня болтался по посёлку, получил по шее от «Кед» икомпании. Но даже они не смогли припомнить никакого Рыжего. Хотя, может быть, просто вредничали.

Ваську я присыпал монетками (так надо) и быстро-быстро забросал землёй вперемешку с прошлогодними листьями. Тварь увидела и, приняв за игру, сама начала расшвыривать землю задними лапами. Мне в лицо залепила здоровенный комок, и даже Киту, кажется, досталось.

–Ты скоро?

–Идём уже.

Мы брели по ночному лесу. Коротенький лучик Китова фонаря освещал метра два впереди – и всё. Лес молчал, только невидимая грязь чавкала под ногами. Я рукавом вытирал лицо, испачканное Тварью, и думал, что ком в горле потихоньку рассасывается.