ошибок не было: в зале действительно стоял Гаральд Алистер, сын герцога Атийского — королевский шпион, скрывающийся под маской дипломатического служащего; мужчина, которого Акме уже давно перестала надеяться увидеть вновь и которого она всеми силами, правдами и неправдами пыталась предать беспощадному забвению.

— Ты сейчас дырку на нём протрёшь, ангел мой, — сквозь зубы прошептал сестре на ухо Лорен. — Сию же минуту прекрати и прикрой свой красивый ротик.

Акме, которая впилась в Гаральда едва ли менее негодующим взглядом, чем его отец, громко клацнула зубами, закрыв в изумлении распахнувшийся рот.

Он будто вырос из воздуха — либо тьма собственноручно соткала его из своих звёздных нитей. Бесшумно и прекрасно. Она не могла поверить, что Гаральд Алистер был из плоти и крови, и ей непреодолимо захотелось дотронуться до него.

— Как?.. — выдавил герцог, пытаясь справиться с собой. — Как вы, Гаральд, оказались в Карнеоласе много раньше намеченного срока? Вам полагалось быть в Беллоне.

— Полагалось или нет, — со смешком крякнул Верховный Судья Беллона, — но этот молодой человек меня, брюзгливого немощного старика, сопровождал в Кеос и развлекал беседами. За его терпение он достоин высочайшей похвалы.

Гаральд улыбнулся и поклонился Антистию Нирианийскому.

— Ваше изумление, герцог, — моя вина, — пояснил Трен. — По пути в Беллон Гаральд получил от меня несколько иные инструкции.

— И что же, Ваше Сиятельство Гаральд Праций, всё было так, как поведала нам Провидица? — осведомилась королева Аккаста, оценивающе разглядывая мужчину и с беспокойством поглядывая на Акме.

— Именно так, — решительно заговорил тот, искусно вплетая в свой голос восхищение. — Эта юная барышня за несколько секунд уничтожила кунабульца, от того осталась лишь пыль на ковре. Сейчас вы видели своими глазами, что это не сказки. Но, уверяю вас, она не так опытна, не может и не умеет управлять своим огнём. И быстро теряет силы.

Мрачная маска равнодушия, которую Акме поторопилась надеть после того, как увидела Гаральда, разорвалась выражением непритворного бешенства. И молчать она более не могла.

— Ваше Сиятельство, — громко, уверенно и холодно проговорила та, дрожа мелкой дрожью от нестерпимого негодования; Гаральд, до сих пор избегавший её взгляда, несколько изумлённо посмотрел ей прямо в глаза, выражением лица намекая ей на то, чтобы она замолчала, — я благодарю вас за столь любезное ходатайство. Данный вопрос обговорён и более не требует внимания. Сил моих достаточно для того, чтобы сопровождать брата и защищать его.

— Ваше рвение, сударыня, безмерно восхищает нас и поражает наше воображение, — кивнул Антистий Нирианийский. — Но у вашего брата уже будут те, кто защитит его.

— Они не владеют Силой, — вставила Провидица. — Могут ли те, кого отправят сопровождать Рианоров, похвастать подобным же мужеством и самоотверженностью?

— Самоотверженностью скорее могут похвастать добровольцы, — заметил Капуи. — Отправленным же в Кунабулу по приказу, даже проверенным годами людям, будет в тягость столь взбалмошное дитя.

Акме воспринимала его слова спокойно.

— Уверен, что в Кунабулу должны идти те, кто до конца уверен в победе и в этих двух целителях, — сказал принц Арнил и вдруг встал с места. — Посему я буду одним из тех, кто будет сопровождать наших спасителей к Кунабульской обители.

Это заявление стало едва ли не самым удивительным изо всех за эту ночь. Одними овладело любопытство, другими — потрясение; иными — негодование и ужас. На Трена и вовсе было страшно смотреть.

— Сын короля в кунабульских владениях! — воскликнул Марко Зэйн. — Немыслимо!

— Об этом не может быть и речи, — ловко скрывая своё смятение, ровно произнёс Трен.

— Ваше Величество, это несправедливо, — елейно возразил министр Шанар, и его поддержало большинство иноземных гостей. — Есть ли у вас уважительная причина для того, чтобы отказать добровольцу в его устремлении, будь он самим королём?

— Он второй наследник престола! — воскликнул Эреслав.

— Разве это освобождает его от помощи, которую он должен предоставить своему королю в качестве его подданного?..

— Рианоров должны сопровождать хорошо подготовленные солдаты, для которых долг — важность первостепенная; которые не забивают себе голову мечтаниями о славе…

— Ваше заявление, уважаемый посол, оскорбительно!..

Спорщики кричали до хрипоты и непременно передрались бы, если бы не предусмотрительно вызванная стража, готовая растаскивать разгорячившихся королей и министров. Будто сон Провидица бесшумно исчезла во тьме, как растворился в пространстве и Гаральд Алистер.

Лорен же безучастно разглядывал толпу разъярённых людей, безуспешно пытаясь вслушаться в калейдоскоп сбивчивых окриков. И среди этого безумия к Ринам подошёл герцог Атийский и тихо проговорил:

— Как только стража проводит вас во дворец, поднимитесь на второй этаж и подождите у моего кабинета. Его Величество желает обсудить с вами детали.

И Лорен повёл ошеломлённую сестру за стражником.

— И все будут винить меня в его решении, — едва слышно выдохнула девушка, сжимая голову ладонями, трясясь, как лист осиновый, и едва не плача от безысходности. — И если погибнет он, смерть его будет лежать на моей совести… Беспечный Арнил!.. Ах, откуда только вылез Гаральд?! Я надеялась, что более никогда его не увижу…

Лорен шикнул на неё и опасливо обернулся.

— Арнил сам подписал себе приговор. Его никто не заставляет. Если приключится беда, виноват в этом будет лишь он. Им движет стремление погеройствовать. Вот дитя… Он королевский сын, его никто не отпустит.

Когда брат с сестрой были выведены из многочисленных тоннелей и добрались до второго этажа, Лорен на несколько минут пошёл в спальню, а девушка захотела остаться одна. Тихий коридор был темён и безлюден, и мрак этот бережно накрывал её мягким полотном. Закрыв пылающее лицо руками, она прислонилась к холодной стене спиной и прерывисто вздохнула, пытаясь уложить в голове всё, что произошло с ней за этот вечер.

— Здравствуй, Акме!

Бархатистый голос раздался совсем рядом, чуть ли не над её ухом. Девушка едва не вскрикнула от неожиданности и обомлела: перед ней стоял Гаральд Алистер.

Тот, о ком она мечтала втайне ото всех и — в первую очередь — от себя, стоял перед ней спустя месяц терзаний, болезненных воспоминаний, мучительных бессонных ночей и робких надежд. Он нисколько не изменился: смотрел на неё тем же завораживающим и обволакивающим взглядом. И тотчас Акме пронзила истома, столь сладостная и мучительная, что девушка поморщилась.

Но даже теперь, когда она услышала этот ни с чем не сравнимый тёплый аромат и когда он подействовал на неё так же сильно, как и всегда, путы обиды, глубокой и выдержанной неделями, не ослабили своей яростной хватки. Она ощетинилась.

Лицо Акме тотчас же спряталось за маской отстранённой учтивости и колкой стужи.

— Приветствую, Ваше Сиятельство, — едва слышно вымолвила она. — Чем могу служить?

— Я не видел тебя, не говорил с