– Нет, не покажутся, – очень тихо ответила Аурелия и вышла из астринга.

Тщательно закрыв за собой дверь.

Астролог же несколько мгновений постоял, разглядывая машину всё тем же странным взглядом, на который обратила внимание ведьма, затем кивнул, надел гоглы с толстыми синими стёклами, уселся в кресло и запустил первый контур.

На этот раз гудение астринга, которое передавалось всему цеппелю, не вызывало у команды недоумения: все знали, что Галилей вернулся и взялся за работу. И всем стало спокойнее. Может, не настолько спокойнее, как если бы вернулся дер Даген Тур, однако в том, что астролог наконец-то вышел из комы, цепари увидели хороший знак. И улыбались, слыша гудение астринга. И верили в то, что дела пошли в гору.

Квадрига работал с астрингом совсем не так, как Дорофеев. Его движения были много точнее, увереннее и быстрее. За то время, которое понадобилось капитану, чтобы начать поиск, Квадрига успел осмотреть звёздную систему, идентифицированную Дорофеевым как Калпан, и соседние с ней. Один раз открыл прихваченный с собой Астрологический атлас Южного Бисера, но не потому, что засомневался, а чтобы подтвердить сделанные выводы. Затем «вернулся» в систему Траймонго, направил «дальний глаз» на астероид, снял показания, выждал, повторил измерения, посидел немного, разглядывая смертоносное тело, отключил астринг и быстрым шагом поднялся на мостик. Забыв, как это часто с ним бывало, обратиться за разрешением. Поднявшись, бросился к своему столу, минут десять провёл за вычислениями, исписав несколько страниц блокнота, и лишь после этого обратился к Дорофееву:

– Вы были абсолютно правы, капитан – это действительно Калпан. И позвольте выразить восхищение: на таком расстоянии да ещё с незнакомой точки наблюдения её не каждый астролог опознает.

– Я очень хотел найти что-нибудь знакомое. – Дорофеев едва заметно улыбнулся.

– И вам это удалось.

– Мы сумеем допрыгнуть до Калпана?

– Думаю, да, капитан.

– Не чувствую привычной уверенности.

– Ей неоткуда взяться, – пожал плечами Квадрига. – Мы находимся на пределе возможности астринга, а по дороге лежит плотное облако, которое затрудняет наблюдение. К счастью, на Калпане есть Сфера Шкуровича, и я надеюсь как следует за неё зацепиться. – Астролог помолчал. – Но есть и хорошая новость: мы находимся в зоне перехода, прыжок отсюда будет максимально комфортным.

– Это все хорошие новости? – негромко спросил Дорофеев.

– К сожалению, – вздохнул Галилей. – Я дважды провёл расчёты и теперь абсолютно уверен в том, что столкновение неизбежно.

– Как скоро?

– Семь дней.

– Куда он ударит?

– Сейчас я не могу ответить на ваш вопрос, капитан. Дня через два станет яснее.

Дорофеев кивнул, снял фуражку, пригладил рукой волосы и вернул фуражку на голову. Он был спокоен и хладнокровен, он знал, что нужно делать, чтобы спасти «Амуш» и его экипаж. Но он не мог не думать о том, что станет с цветущей планетой и миллионами её жителей.

Столкновение неизбежно…

– От удара планета не расколется, но ближайшие лет сто жить на ней станет не очень приятно, – закончил Галилей. – А поскольку астероид уже не так далеко, то местные должны его увидеть сегодня или завтра.

– Именно с этого момента планета станет не комфортной для жизни, – угрюмо произнёс Дорофеев.

– Да, капитан, – согласился Квадрига. – К сожалению.

Базза вновь снял фуражку и пригладил волосы.

* * *

– Очень хочу тебя убить.

Наамар перешёл на «ты» сразу после того, как Аксель рассказал об астероиде. Не спрашивая разрешения, не извинившись, просто перешёл на «ты», разделив их общение на «до» и «после». Показав, как всё изменилось…

К лёгкому удивлению Крачина, сенаторы поверили ему сразу. Побледневший Габрис посмотрел на фага, Наамар пожал плечами: «Это легко проверить», и вопрос с доверием был улажен.

Да, астероид летит.

Да, будет удар.

Потом сенаторы – извинившись! – оставили Акселя одного, и вот, спустя несколько часов, вернулся только лишь Наамар. Не злой. И даже не растерянный. Не напуганный. Скорее, грустный. И фразу, которую он произнёс, Крачин не принял за угрозу – она ею не являлась: Наамар поделился чувством, которое у него возникло к горевестнику.

– Я понимаю, что ты ни при чём, что всё происходящее – одно большое совпадение, словно придуманное для романа, но не могу отделаться от мысли, что именно с вашим появлением всё пошло наперекосяк. У меня была стратегия, я знал, что должен сделать, и уверенно шёл к цели, но вы… Вы всё изменили. А теперь – всё погубили.

Говорить о том, что он всего лишь вестник, Аксель не стал, он видел, что Наамар прекрасно это понимает.

– И теперь я не знаю что делать, – честно признался сенатор Фага, подходя к столу и наливая себе бокал красного.

Весьма неплохого красного, как успел оценить Крачин.

– Ты сказал, что Астрологический флот не является военным.

– Не является, – подтвердил Аксель.

– А выглядишь, как военный.

Рассказывать о своём прошлом Крачин не собирался, поэтому провёл для сенатора краткий экскурс:

– Астрологический флот – военизированная организация. У нас действуют строгие правила, есть звания, а повседневная жизнь подчинена Уставу.

– Но вы не военные? – ещё раз уточнил Наамар.

– Наши цеппели вооружены, но исключительно в целях самообороны.

– Пираты?

– Пираты.

– Понятно. – Наамар уселся в кресло.

– Мы занимаемся разведкой, исследованиями, большую часть времени проводим на границах Герметикона, а там не всегда спокойно.

– Военные флоты есть?

– У всех развитых планет. – Аксель не видел причин скрывать эту информацию.

– Межпланетные войны?

– Тяжёлая логистика.

– Я так и подумал. – Наамар сделал глоток вина. – Твоё командование знает, где ты находишься?

– Разумеется. – Крачин позволил себе улыбку. – Иначе в нашей экспедиции не было бы никакого смысла.

– Почему всего один корабль?

– Таков протокол: сначала идёт исследовательский рейдер, потом – большая экспедиция.

– Вы смертники?

– Первопроходцы.

– И если ты не вернёшься, они отправят поисковую команду?

– Которая не будет никому доверять.

– Это понятно, – усмехнулся Наамар. И неожиданно спросил: – Что нас ожидало?

Он не собирался сбивать Крачина с толку, да у него бы и не получилось, он действительно хотел знать, что бы их ожидало, не явись проклятый астероид, и Аксель ответил. Немного грустно. Абсолютно честно.

– У вас развитая планета, сенатор, с устойчивой, давно сложившейся политической системой. Вы бы постепенно втянулись в межпланетную торговлю, а там, глядишь, начали бы экспансию. Полагаю, один континент давно стал вам маловат если не физически, то морально. Учитывая, что поблизости нет столь же развитых планет, вы могли стать центром собственного союза, сформировав группу зависимых миров, которые…

Аксель замолчал. Не вздрогнул, не вскрикнул, просто замолчал после того, как хрустальный бокал разбился об стену. И терпеливо ждал, когда Наамар, лицо которого исказила гримаса нестерпимой боли, что-нибудь скажет. И