боевого духа имел превосходство, а кроме того знал, как противодействовать всем разногласиям в собственном лагере, то в конце концов он все же стал командующим «Западной армией», причем на этом посту он должен был оставаться, «пока в Западнорусском военно-политическом совете (собрание известных русских политиков[294]) не подтвердят выбор главнокомандующего».

В целом же относительно состава 2-го Западного корпуса существовали еще более серьезные сомнения, нежели относительно корпуса графа Келлера. Возникло даже подозрение, что спартакисты проникли в его ряды в том числе и в качестве офицеров[295].

Намерения и планы Западной русской армии

Руководящий замысел Бермондта был таков: в зависимости от стратегических и политических обстоятельств нанести своими частями, по возможности как можно больше укрепившимися за счет германских вспомогательных сил, удар на Москву или Петроград, чтобы в союзе с угрожавшими Советскому государству со всех сторон белогвардейскими армиями свергнуть режим Ленина – Троцкого.

Нет сомнений, что летом и вплоть до осени 1919 г. обстановка для такой операции была в целом благоприятной. Южная армия (Деникин) в августе подходила к Москве[296]. Курляндия с ее портами и Литва с немцами в их тылу вполне подходили как база для операции на московском направлении. При этом Бермондт избежал попыток Антанты убрать из Курляндии русские части с помощью пребывающего под их влиянием генерала Юденича, чтобы затем воссоединить их в составе уже тогда находившейся в очень сложном положении Северной армии[297]. Он отклонил и предложение генерала Бёрта прибыть на переговоры в Ригу. Безрезультатным осталось и требование к нему англичан удалить из состава его корпуса всех немцев.

Следует признать весьма удачным ходом Бермондта и то, что он установил контакт с Литвой, чтобы принять на себя один из участков в запланированном наступлении против Советской России поляков и литовцев. Конечно, при этом было весьма сомнительно, что Антанта согласится на такой вариант.

С самого начала вызывала опасения позиция Антанты – ведь дружественная по отношению к Германии Россия для ее политики не подходила, а также и германского правительства, которому авантюристы вроде Бермондта были не по нраву, тревожили и многочисленные проблемы финансового плана и недостаточная численность Западной армии. При этом следует, разумеется, упомянуть и то, что четкую позицию по отношению к армии Бермондта правительство рейха никогда и не занимало. Уже за несколько месяцев до этого намерения лидера русских эмигрантов были изложены графу фон дер Гольцу действовавшими по собственной инициативе личностями. Кроме того, правительство рейха позволило вербовку в лагерях военнопленных в Германии, оснащало и кормило русских добровольцев, выделив деньги на жалованье русским. Таким образом, вовсе не удивительно, что после этого командиры частей в Прибалтике воспринимали отрицательную позицию германского правительства как не вполне серьезную[298].

Когда же и последнее в конце августа отвернулось от русских, уже очень скоро выяснилось, что без помощи Германии никакое упорядоченное финансирование корпуса невозможно. Командованию германского корпуса приходилось также раз за разом помогать и с обмундированием, оснащением и вооружением. Настоятельная потребность в помощниках командира не могла быть удовлетворена, ведь в этой неясной ситуации направить туда германских офицеров Генштаба было нельзя. Ощущался и сильный недостаток лошадей. Прирост личного состава не отвечал масштабам поставленных крупных целей.

Намерения перейти на службу в германских войсках в Прибалтике

Поэтому для русских выдающееся значение имело то, что сразу же после неудачи операции под Ригой среди германских солдат, видимо, вполне сама по себе появилась мысль перейти в состав формирующихся тогда русских соединений. Схожие планы возникали и в германских деловых кругах. Уже 13 июля в приказе по корпусу говорилось о «бесчисленных солдатах и даже целых формированиях», обратившихся к командованию корпуса с соответствующими запросами. Последнее хотело бы помочь русским частям укрепиться и нарастить численность, а потому не возражали против перехода отдельных солдат, если они уволятся из своих частей в установленном порядке, однако обращали внимание на то, что их увольнение должно проходить на свой страх и риск, что повлечет за собой утрату статуса германского военнослужащего.

А вот граф фон дер Гольц тогда со всей настойчивостью возражал против перехода целыми соединениями, ведь он полагал, что это будет означать ослабление собственно германских позиций при предстоящем наступлении латышей и эстонцев. Командование корпуса считало, что подходящий момент для перехода на русскую службу наступит лишь тогда, когда русские командующие будут в состоянии платить германским добровольцам, и если можно будет предполагать, что данные русскими командующими обещания будут иметь ценность в глазах будущего русского правительства, которое будет настроено эти обещания выполнить.

С другой стороны, генерал граф фон дер Гольц не считал правильным, чтобы отдельные командиры прямо вели пропаганду против перехода на русскую службу. Ведь было слишком важно, чтобы на место эвакуируемого 6-го резервного корпуса пришли бы другие воинские части и приняли бы на себя задачу борьбы с большевизмом на уже освобожденных германскими войсками территориях. Он приказал, чтобы такой агитации жестко препятствовали.

Но вскоре выяснилось, что подобная точка зрения разделяется далеко не всеми младшими командирами и солдатами. В войсках воцарился настоящий «русский психоз», однако против перехода по одиночке зачастую были многочисленные весомые аргументы. Опасались, что тем самым окажутся на положении солдат Иностранного легиона[299]. Из этого неизбежно мог возникнуть конфликт, который при существовавшей своеобразной ситуации с дисциплиной не разрешился бы попросту с помощью приказа. И среди германских солдат уже закрепилась мысль, что на Родине искать или ждать теперь нечего. В этих обстоятельствах хотели положиться на удачу. А потому могли при случае перейти к принципу «война сама себя кормит».

Командование корпуса и правительство по вопросу о переходе на другую службу

Командование корпуса теперь собиралось «стерпеть» переход, чтобы сохранить контакт с Россией и удерживать большевизм подальше от границ Германии[300]. Командующий корпусом в связи с этим на совещании с командирами частей 22 июля распорядился определиться, кто именно собирается остаться в Прибалтике. Он еще раз указал, что нельзя позволить переходить целыми подразделениями вместе с материальной частью.

Но жизнь тут же внесла коррективы. Вскоре штаб корпуса получил известия, что при проведении эвакуации некоторые командиры фрайкоров, называли, в частности, главу отряда пулеметчиков-снайперов Петерсдорфа, планируют действовать по своему усмотрению. Стало известно также, что этот отряд сформировал собственное депо в Шавлях и пытается его пополнить за счет проходящих мимо на Родину транспортов с солдатами. Существенного значения таким известиям явно не придавали, ведь иначе командующий корпусом и его начальник штаба определенно не собирались бы