деньги и труд в планы по поселению вплоть до прояснения обстановки. А вот позиция германского правительства по вопросу о расселении, напротив, была по меньшей мере неясной. Одну посланную к нему делегацию от желающих поселиться, невзирая на большевистскую опасность и ненависть латышей к немцам, чуть ли не поддержали в ее планах. И уж никак нельзя было избежать, что колебания в вопросе о расселении будут использованы в своих целях постоянно ведущейся спартакистской пропагандой. Солдатам говорили, что свержение тогдашнего германского правительства устранит и все имеющиеся препятствия, которые якобы последнее и чинит всей затее по расселению.

Естественно, что сторонники идеи расселения, а за это время она стала чрезвычайно популярной, в этих обстоятельствах стали искать возможность воплотить свои пожелания. Генерал граф фон дер Гольц, лично весьма скептически относившийся к планам по расселению, тогда все же стремился по меньшей мере раздобыть для этого финансирование на Родине или же искал на случай провала варианты расселения в Германии, однако не имел успеха ни в первом случае, ни во втором. А потому теперь, казалось, представилась новая перспектива – присоединения к так называемой русской Западной армии.

Возникновение русской Западной армии

Возникновение этого соединения уходит корнями в события лета 1918 г., когда монархически настроенные русские офицеры искали контактов с немцами, ведь тогда рассчитывали на наступление последних на Петроград[280]. Переговоры из-за нерешительности с обеих сторон к цели не привели. Те добровольцы, что прибыли, сыграли не самую выдающуюся роль в ходе боя под Псковом 26 ноября 1918 г.[281] и затем рассеялись[282]. Только в Эстонии остался отряд полковника фон Нефа, из которого позднее была образована Северная армия генерала Юденича, а в Курляндии был отряд князя Ливена, присоединившийся к балтийскому ландесверу.

Новое формирование «Западной армии» затем проводилось в Германии несколькими русскими офицерами, которые пытались вербовать добровольцев в лагерях военнопленных[283]. Эти усилия наталкивались на большие трудности. Безучастность Антанты, опасения германского правительства, разобщенность русских эмигрантских кругов и, не в последнюю очередь, противодействие большевиков[284] не давали существенно продвинуть реализацию этих планов.

Корпус графа Келлера (1-й Западный корпус)[285]

Лишь в мае 1919 г. между князем Ливеном и различными группами русских были заключены соглашения, которые привели к образованию трех смешанных отрядов под командованием полковников Бермондта, Вырголича и Соболевского. 30 мая с согласия центрального управления пограничной охраны «Восток»[286] в Курляндию был отправлен первый транспорт с 300 солдатами отряда Бермондта. Правительство Германии поначалу поддерживало формирование русских отрядов, ведь оно приветствовало любые меры по сокращению количества остающихся в Германии военнопленных, кроме того, в них также видели замену германским войскам, которые не могли быть постоянно задействованы за пределами территории рейха. Однако по самым различным причинам германское правительство не имело сколько-нибудь далеко идущих планов по совместной, плечом к плечу борьбе против большевизма вместе с армиями Колчака, Деникина и других, ведшими тогда войну с переменным успехом. Зато большое значение этому замыслу придавали в кругах оппозиции. Однако практическое значение это могло бы иметь при условии понимания или хотя бы согласия на это Антанты, прежде всего Англии. Тем не менее, все пережитое за последние недели и месяцы свидетельствовало об обратном. Вопрос о финансировании подобной операции также оставался совершенно открытым. Если правительство Германии не протянет Западной русской армии руку помощи, последняя окажется совсем ни с чем.

Момент для решения этого базового вопроса конечно еще не настал. Поначалу штаб 6-го резервного корпуса уже провел приготовления и распорядился о размещении и снабжении русских, в связи с общностью целей – уничтожение большевизма – по возможности пойдя навстречу их пожеланиям, а также всячески подвигая вперед дело их организации и оснащения. Прибывающие добровольцы формально включались в состав отряда Ливена из ландесвера[287], однако имели в виду их самостоятельные действия по мере нарастания численности. Признанным лидером этих частей был упоминавшийся выше полковник Бермондт[288], которого благодаря его родственным связям называли также князем Аваловым. Он провел Мировую войну на относительно невысоких постах[289] и затем участвовал в попытках формирования в южной России антибольшевистских войск. После крушения гетманского режима[290] Бермондт прибыл в Германию и там присоединился к активно действовавшим русским монархическим группировкам. Он был ревностным сторонником императорской династии. Его фантазии истого южанина приводили к тому, что он легко терял почву фактов, а потому не слишком годился ни как организатор, ни тем более как командующий войсками. Его окружение также не содействовало какой-либо компенсации данных недостатков. Не хватало усердных, трудолюбивых работников, которые, возможно, и смогли бы справиться со всеми этими необычайными трудностями. К тому же, русские военнопленные в Германии, привыкшие годами ничего не делать[291] и впечатленные разыгрывающимися вокруг революционными событиями, в массе своей вовсе не были склонны положить свою жизнь на весьма непростую в любом случае борьбу с большевизмом.

Следовательно, и формируемый Бермондтом 1-й Западный корпус графа Келлера в организации своей продвинулся не слишком, а потому он месяцами стоял в бездействии под Митавой. Ценность его с военной точки зрения было сложно установить. Внимательный наблюдатель писал о личном составе корпуса:

«Теперь он (князь Авалов-Бермондт) собирал отпущенных из наших лагерей военнопленных, которые, не имея никакой возможности добраться на Родину, вполне охотно вербовались, чтобы уж по меньшей мере получить довольствие. Было вполне понятно, что с такими солдатами, как и с германскими авантюристами, вступавшими в русские роты, нельзя вести войну с шансами на успех. Ведь они по большей части были из наших добровольческих формирований, которые из-за тех или иных упущений увольнялись из своих частей. Но Бермондт все же верил, что из этих людей можно будет сделать хороших солдат с помощью железной дисциплины в сочетании со строгой русской системой наказаний, и когда на улицах Митавы увидели чрезвычайно воинственную и бравую манеру русских держать себя, можно было бы и вправду надеяться, что его планы себя оправдают»[292].

Корпус Вырголича (2-й Западный корпус)

Вскоре после собственно бермондтовских частей в северной Литве появился и небольшой корпус полковника Вырголича, однако литовцы вовсе не желали встречать его с распростертыми объятиями. Такое разделение надвое оказалось тем более вредным, что ни один из обоих командующих не желал подчиняться другому, а потому потребовались продолжительные и трудные переговоры, пока Вырголич, бывший жандармский офицер[293], не подчинился Бермондту хотя бы формально. Так как Бермондт по крайней мере в отношении