матери моего отца, великой царской супруге Тетишери, правогласной, гробница и заупокойный храм которой сейчас находятся в земле Фив и Абидоса. Вот что я говорю: мое величество желает построить для нее пирамиду и дворец рядом с собственным царским памятником моего величества. Будет вырыт пруд, посажен сад, будут установлены подношения вместе с людьми, чтобы делать их, будут владения, стада, слуги и обученные жрецы, чтобы совершать обряды, каждый человек, знающий, что должен делать.

Он добавляет, что прежние цари никогда не делали столь многого, однако этим хвастались практически все правители. Яхмос, обожавший бабушку, затем протягивает руку, раскрывает ладонь и произносит формулу заупокойного подношения. Так вел себя добродетельный царь, когда его страна процветала, но в правление последних Рамессидов, оказавшихся не лучшими фараонами, наступили совершенно другие времена. Перестали совершаться самые важные приготовления к похоронам. Кроме того, в стране появились организованные шайки воров, грабивших могилы предков, чтобы овладеть сокрытым в них золотом. Первая вспышка ограблений гробниц произошла в правление Рамсеса IX, и чиновники отнеслись к ней спустя рукава, так как получали за это взятки. К тому времени как власти решили арестовать и наказать грабителей, большинство гробниц уже успело опустеть, а с мумий величайших царей были сняты все украшения. Чиновники спрятали их, как могли, и, когда порядок снова был восстановлен, поместили их в простые деревянные гробы, на каждом из которых записали, куда и когда переносили ту или иную мумию. Гробы наряду с некоторыми другими спасенными вещами складывали в различных тайниках. Жестокое наказание, грозившее грабителям, не помешало последующим поколениям воров, так как гробницы продолжали грабить в течение Третьего переходного и в Поздний период, в частности в правление Нектане-бов I и II, а также во время правления в Египте Птолемеев.

Хотя в целом египтяне были людьми весьма покладистыми и наивно верили признанным авторитетам, готовыми льстить тем, кто занимает высокие должности, и смиренно благодарившими своих начальников за любую похвалу, среди них хватало и любителей приключений, ждавших, когда у них появится возможность низвергнуть правящего царя с трона Хора и стать вместо него фараоном. Жрецы нисходили до продажи священных животных, считали приемлемым присвоение запечатанных сокровищ и содержимого хранилищ и дачу взяток чиновникам и ворам, причем не только профессиональным, знавшим, где можно найти золото.

Беспорядки, царившие в Египте в правление последних Рамессидов, не были для египтян чем-то новым. Аналогичная неразбериха охватила страну после нашествия гиксосов, и даже на протяжении Первого переходного периода в другие руки перешли многие ценные предметы, а великолепные гробницы Древнего царства были осквернены. Эти печальные события нашли отражение в довольно пессимистических письменных источниках, наиболее примечательный из которых получил название «Разговор разочарованного со своим духом». Понять этот текст нелегко, так как в его начале присутствуют некоторые лакуны, а использованный в нем язык еще больше затрудняет его прочтение. Однако фрагмент, в котором говорится о тщетности приготовлений к погребению, поразительно ясен: «[Но] вот, Ба мой отверз уста свои, чтобы отвечать мне на сказанное мной: „Если вспомнишь погребение, огорчено сердце этим. [Это] вызывает слезы, это делает человека несчастным, забирает его из дома [и] бросает на холм. Никогда не выйдешь ты наверх, чтобы увидеть солнце. [Люди], строившие в камне граните, построившие залы в пирамидах прекрасных с превосходной работой, [когда] стали [эти] строители богами, опустели их жертвенники, как у тех, умерших на берегу, – [и было это] по вине [оставшихся] в живых, – [чьи] концы омывает вода, [и] солнце [опаляет] их, – тех, с кем говорят рыбы прибрежные. Послушай меня, действительно хорошо слушать для людей. Проводи хороший день, не заботься“»[53].

В доказательство справедливости своего совета дух (Ба) рассказывает две истории, смысл которых заключается в том, что от жизни не следует ожидать слишком многого. Однако охваченный злобой человек заявляет, будто его имя ненавидимо, на свете нет никого, с кем он мог бы поговорить, и что он окружен пороками. К счастью, смерть может подарить ему долгожданную свободу, и его будет ждать небесная ладья. В конце концов дух заявляет, что, какими бы ни были обстоятельства, он будет оставаться одним целым с телом своего «владельца».

Автор этого произведения был не единственным египтянином, решившим выразить свое отчаяние. На папирусе эпохи Нового царства сохранился текст песни, скопированный со стен гробницы представителя XI династии Антефа, в котором отразился тот же меланхолический настрой: «Цари, которые были до нас, покоятся в их пирамидах. Те же, которые строили гробницы, их мест погребения нет. Что сделалось с ними? Я слышал речи Имхотепа и Хардедефа, чьими словами говорят все. А что их места погребения? Их стены разрушены, их мест нет, как не бывало. Никто не приходит оттуда, чтобы рассказать, что с ними, чтобы рассказать об их пребывании, чтобы успокоить наше сердце до того, как вы пойдете туда, куда ушли они. Будь радостен, чтобы заставить забыть свое сердце, что тебя похоронят. Следуй своему сердцу, пока ты живешь! Возлагай мирру на голову свою, одевайся в тонкие полотна, умащайся чудесными, истинными мазями царей! Умножай удовольствия, которые ты имеешь, и не давай поникнуть своему сердцу. Следуй желанию его и благу своему! Совершай дела твои на земле по велению своего сердца и не печалься до того, как придет к тебе день оплакивания. Не слышит воплей тот, чье сердце успокоилось, оплакивания никого не спасают из подземного мира. Проводи день радостно, не унывай из-за этого. Ведь никто не уносит своего добра с собой. Ведь никто не вернулся, кто ушел»[54].

Сформировалась традиция. В гробнице Неферхотепа о скоротечности жизни пел другой арфист: «Дома наших предков разрушились, будто их никогда не было. Поэтому следуй за счастливым днем».

Совет был адресован умершему, но живые, слушавшие песню арфиста, несомненно прислушивались к его словам. Геродот, очевидно, присутствовал на собраниях, проходивших в домах богатых египтян, во время которых, после приема пищи, гостям показывали изваяние мумии: «Смотри на него, пей и наслаждайся жизнью. После смерти ведь ты будешь таким!»[55]

Таким образом египтяне сохраняли верность своего рода традиции эпикурейства, не отказываясь при этом от стремлений, сложившихся еще в глубокой древности. Они понимали, что даже самые крепкие и хорошо охраняемые гробницы рано или поздно разрушатся или будут забыты, что в конце концов представителей наиболее привилегированных слоев населения ждет та же судьба, что и беднейших египтян. Правда, это не заставляло их облегчить ношу, которую они взвалили на себя, пытаясь побороть смерть. Возможно, жители Дельты также стремились к этому, но вряд ли тот факт, что