Шрифт:
Закладка:
— Это всего лишь половник, — сказал он озабоченно и всунул его в мою руку.
— Хорошо, — ответила я. — Всего лишь половник. Думаю, я просто устала.
— Я знаю, — сказал он, хотя мы оба видели, что это неправда. Скорее всего, я стала пациентом для психиатра — тревожное расстройство, или шизофрения, или как это еще можно назвать. Или наркотики. Не нужно было пробовать рыбий жир сестры Фиделис.
37
Фрейя вернулась с халатом. Он был черный и пушистый. Ной надел его, освободился от полотенца, сел и принялся исследовать поверхность стола, солонку и вазу с луговыми цветами. По его озабоченному лицу я поняла, что сейчас его интересовали не эти вещи. Гораздо более вероятно, что он изображал передо мной беспечность. Фрейя предложила выстирать нашу ужасно запачканную одежду в стиральной машине. Прежде чем мы смогли ответить, она уже собрала ее в кучу и пронесла мимо нас вниз по лестнице.
— Подождите! — закричала я и бросилась за ней, грубо вырвав штаны из ее рук. — Извините, — пробормотала я, когда увидела ее перепуганное лицо, быстро достала из кармана любовное письмо Ноя и снова протянула ей штаны.
После всех суровых испытаний письмо, промокшее и прозрачное, выглядело как старая тряпка. Я не решилась его развернуть, хотя, наверное, слова Ноя по-прежнему можно разобрать, когда бумага высохнет. В конце концов, он напечатал его на пишущей машинке.
Фрейя подала нам еду. Она молча сидела напротив нас, ошеломленная тем, с какой жадностью ел Ной.
— Хочешь еще?
Он кивнул и снова зачерпнул макароны из кастрюли. За обед он съел четыре полные тарелки спагетти. Я сдалась почти сразу же, потому что мой желудок болел. Лишь когда Ной насытился и удовлетворенно откинулся назад, Фрейя убрала тарелки и спросила:
— Откуда вы?
— Из виллы «Моррис», — сказал Ной и вытер салфеткой рот.
— Разве она еще существует? Там никто не живет уже несколько десятилетий. — Фрейя открыла посудомоечную машину. Когда я подавала ей тарелки, мне показалось, что передо мной раскрылась дверь в светлую комнату и что там бегают какие-то люди. Я укусила салфетку, которой затем вытерла пот со лба. Когда я заглянула туда снова, комната исчезла.
— Я живу там, — сказал Ной.
— А еще монахиня, повар и охотник, — объяснила я, хотя мои мысли были заняты совершенно другим. Возможно, мне не следовало говорить этого.
— Но…
Прежде чем Фрейя начала говорить, я прервала ее и еще раз поблагодарила за вкусный обед, поскольку не была уверена, должны ли мы рассказывать о вилле. Я чувствовала, что эта история касается только нас двоих. Ной потянул меня за руку.
— Как ты думаешь, здесь есть нечто вроде телефона? — спросил он меня шепотом. — Кажется, настало время позвонить твоим родителям?
Да, я, вероятно, должна им позвонить.
— Марлен! — решительно сказал Ной.
Я вспомнила о приступе в концертном зале, и меня охватил страх. Когда я сообщу все своим родителям, пути назад уже не будет.
— Можем ли мы воспользоваться Интернетом и телефоном? Мне надо срочно позвонить моим родителям и сказать им, что у нас все в порядке, — сказала я нехотя.
Фрейя положила тарелки в посудомоечную машину и объяснила, что приезжает сюда только на выходные и летом на пару недель, чтобы поработать.
— Обычно я очень занята, но здесь время останавливается, и я наслаждаюсь каждым часом. Даже свой мобильный телефон я оставляю дома. Я считаю, что это прекрасно.
— А если что-то случится? — спросила я.
— Что может случиться со мной? — Она засмеялась и бросила чистящее средство в машину. — Если вы хотите, немного погодя я отведу вас в соседнюю деревню. Я поеду туда за покупками, а вы сможете найти там телефон.
— Кем вы работаете? — захотел узнать Ной.
— Это связано с компьютером, — ответила она немного уклончиво, и я не могла отделаться от чувства, что она что-то скрывала.
Затем из моей памяти снова выпали несколько часов жизни. Неожиданно для самой себя я оказалась в гараже, в чистой, сухой одежде и по-прежнему смертельно уставшая. На то, что это был именно гараж, указывал только классический автомобиль, который стоял на белоснежном полу между полированными бетонными стенами. Точно так же это могла быть галерея, музей или лаборатория, в которую забыли принести оборудование.
— Этот автомобиль я уже где-то видела, — сказала я.
Фрейя рассмеялась:
— Ford Thunderbird кабриолет 1965 года. На таком же автомобиле в фильме ездили Тельма и Луиза. Люди вашего возраста, пожалуй, уже не знают этот фильм. Да, это немного странно, я понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю эту машину. Она меня заводит.
Странно, подумала я, моя мама тоже любит этот фильм.
— Ной! — Я потянула его за рукав. — Я хочу снова вернуться на виллу, — слабым голосом сказала я. Все это казалось мне безнадежной затеей.
— Марлен, — сказал он тихо, но отчетливо. — Рая, который ты придумала, на самом деле не существует.
Тут же в моей памяти всплыли открытый гроб в подвале и его имя на надгробии, и мне стало стыдно за свои сомнения. Ной всю свою жизнь боролся за то, чтобы уйти оттуда, и именно сейчас я хотела все испортить.
— Мне очень жаль.
— Мы все делаем правильно, поверь мне, — заверил он меня, взял мой чемодан и поставил его на заднее сиденье.
Затем мы сели в машину. Генрих удобно разместился на пассажирском сиденье и залил слюнями приборную панель. Пока Ной искал мою руку, крыша начала двигаться над нашими головами. С помощью пульта Фрейя управляла дверью гаража, заглубленной в скалу, на которой стоял дом-куб. Она пищала резко и громко до тех пор, пока полностью не открылась. Она достала из бардачка очки и надела их. Сначала мы ехали в этом загадочном автомобиле по узкой дороге, затем — по лесу и по мощеной дороге и только потом выбрались наконец на узкую асфальтированную дорогу. Большими зигзагами она постоянно шла под откос, и вокруг нас появлялось все больше признаков цивилизации — указатель, разметка, тир, несколько домиков.
Ной вцепился в мою руку. Все будет хорошо, пока он крепко держится за меня.
— Пожелай нам удачи, — прошептал он.
