Заворачиваю во двор папиного дома и паркуюсь. Ехать недалеко. И вот так всегда, ты можешь жить буквально в паре кварталов, ну хорошо, через несколько остановок метро, но не видеться с близкими месяцами. Кажется, не на Луне же, соберись и приди, но почему-то находятся срочные дела, и ты не едешь, не приходишь и даже можешь не звонить долгое время.

В голове складывается нереальный план. Надо поехать к Полине и поговорить. Может быть, она согласится отдать пса мне. На худой конец можно же его просто выкупить. Она должна согласиться на деньги. Другой вопрос, сколько она запросит? Я никогда не спрашивала сколько Сергей платит ей каждый месяц. Он и сам мог выкупить Маську, но Полина не соглашалась.

Малышка уже почти спит и что-то тихо бурчит себе под нос, когда мы поднимаемся к папе в квартиру. Открываю своим ключом, но нас встречают всем семейством. Папа, как всегда, в домашних шортах и растянутой футболке. Я во всём похожа на него: волосы, характер и даже растянутая домашняя футболка. Мы оба не понимаем для чего нужно наряжаться дома. Аня в милом домашнем халате. Русоволосая, полноватая и улыбчивая, она сразу обнимает и расцеловывает Милану, а потом и меня. Её теплота разлита по всей квартире и заполняет лёгкие, даря уверенность в своих силах.

Вот такую я хочу семью. Заходишь к ним и понимаешь, что ты дома. Филипп, старший из троих детей подхватывает Милашу на руки. Ему уже восемнадцать. Это Анин сын от первого брака, но папа любит его, как родного. Да и он называет его отцом. Близняшки с огненными волосами радостно вопят и тоже обнимают. Им скоро исполнится десять. Они только выглядят одинаково, характеры у них совершенно разные, из-за чего они часто ругаются и до сих пор не решили какой им нужен торт на день рождения. Карина хочет красный бархат, а Дарина — воздушное безе.

— Поздравляем, — улыбается нам Аня. — Проходите скорее. Я пироги напекла. Так рада за тебя. Мы глазам своим не поверили, когда увидели, — папа без слов крепко обнимает меня, с тревогой заглядывает в глаза и забирает сумки из моих рук.

Он, как никто другой, понимает, что не так просто я сюда приехала. Чувствует, что что-то произошло, а может и видит по моему лицу, что не всё так гладко, как я хочу показать.

— А где ты с ним познакомилась? — Спрашивает Филипп, помогая Милане снять одежду.

Девчонки утаскивают мою дочку к себе в комнату, и я остаюсь под прицельными взглядами родственников.

— Ты о ком? — Переспрашиваю на всякий случай, вдруг я что-то не так понимаю.

— Да пусть пройдёт в конце концов, а там и поговорим нормально. Филя, наливай чай. Вы голодные? У нас и каша есть и супчиком накормим, — хлопочет Аня.

— Пап, уложи, пожалуйста Милану спать, — отмахиваюсь от непонятных возгласов и улыбок.

— Так, мы на кухню, — папина жена тащит парня за собой, понимая, что мне нужно поговорить с отцом.

— Не раздеваешься, — осматривает меня внимательно, и я машинально поправляю пальто, поджимаю губы и мотаю головой. — Это из-за него, да? Иди сюда.

Крепкие папины объятия расслабляют, и я пытаюсь хоть немного собраться. Тут я могу быть трусишкой и спрятаться от всех невзгод в его руках. Он поймёт и ругать меня за слабость не станет. Тихонько всхлипываю в мужскую грудь, пытаясь сдержать слёзы и отчаяние. Сама придумала, сама обиделась, сама реву. Могла же нормально с ним поговорить, но нет! Упёрлась, как барашек в новые ворота.

— Ну тише, тише, мой храбрый зайчонок. С мамой поругалась? — Киваю и в попытке не разреветься прерывисто дышу. — Всё будет хорошо. Для неё Дима идеал. А этот Волков твой, он хороший? — Осторожно спрашивает.

— Не знаю, пап. Мне с ним хорошо, — пищу в папину грудь и прижимаюсь сильнее. — Только… Мама притащила интервью с ним.

— А ты не смотрела? — Гладит по спине, и внутренняя пружина страха и боли расслабляется от теплоты его рук.

— Неа, времени не было, — выдыхаю последнее напряжение и утираю рукавом нос, как в детстве.

— Снова торопишься, детка. Давай мы сейчас его вместе посмотрим. Я подержу тебя за руку, — берёт мои холодные ладошки в свои горячие и растирает их, как когда-то зимой на прогулках, когда мои варежки становились мокрыми от снега, а запасные мы всегда забывали взять. — Ты же знаешь, я всегда с тобой.

— Пап, мне очень надо уехать и, надеюсь, я вернусь с ещё одним малышом. Его зовут Марсель, и он ужасный разбойник. Это пёс Сергея, — поясняю, потому что вижу удивлённые папины глаза.

— Если тебе нужна помощь, то я поеду с тобой, — тут же взглядом выискивает свою куртку.

В этом он весь. Если мне нужна помощь, то он в любое время и в любом виде готов быть рядом со мной.

— Мне нужна помощь, — тут же подтверждаю я. — Уложи внучку спать, а мне сейчас скорее всего может помочь только подруга. Она — юрист, поворчит, конечно, но поможет.

— Я всегда с тобой и на связи, если нужна помощь, сразу звони. Я приеду, — целует в лоб, отчего на душе становится спокойно.

— Мама, я с тобой, — тут же выглядывает из детской моё рыжеволосое чудо и подходит к нам.

— Зайчонок, — присаживаюсь перед дочкой. — Я заберу Масика и приеду.

— Дедушка Денис попосил его забать? Я только куточку надену и с тобой, — собирается моя отважная девчушка.

— Нет, дорогая, ты останешься дома. Уже поздно и тебе пора спать, а с твоим Марсиком все в порядке, — врать у меня не получается, но она должна знать, что я справлюсь и не волнуюсь. Иначе, истерика и слёзы обеспечены. — Я только заберу его и сразу приеду.

— Обещаешь? — На детском личике подозрение и глубокая обида, но Милана, словно чувствует что-то. Она не настаивает, но требует обещание.

— Конечно, родная, — целую дочку в щёки. — Пап, присмотри за ней, ладно?

— Присмотрим, — доносится из кухни женский голос.

— Я могу поехать вместо отца, — выходит к нам Филипп и подбоченившись на дверной косяк с серьёзным видом смотрит на меня. Уже мужчина, а не угловатый парнишка, который когда-то дико ревновал маму ко мне.

— Я правда справлюсь, — обещаю уже всем. — Напишу вам номер телефона, — берусь за смартфон и скидываю контакт Сергея папе. — На всякий случай, — обращаюсь к отцу, он должен меня понять.