— Ну и ладно… — я пожал плечами и потопал вместе с Карлом в арсенал.

Возле входа скучал жилистый парень в добротной снаряге с АК-104 в обвесе. Выглядел он гораздо серьезней, чем ополчение на блокпосту.

— К кому? — он неприветливо зыркнул на нас.

— Поторговать… — Карл приподнял объемистую сумку.

— Ждите, — охранник стукнул костяшками пальцев по массивной железной двери и буркнул. — Внимание, клиенты. А вы станьте здесь, чтобы видно было.

Через пару минут нас впустили в предбанник, где лишили пистолетов, а сумки забрали следующие два охранника, такие же серьезные как первый, а уже потом допустили в сам арсенал. А точнее, в небольшую комнату с прилавком, за которым на полках и витринах разместилась разнообразная снаряга и оружие.

Оружие никак не впечатлило: несколько «ксюх», гражданских «саежек», гладкоствольных полуавтоматов и дробовиков.

За прилавок вышла пожилая полная женщина в вязаной кофте и роговых очках. Выглядела она совершенно гражданской, если бы не колючие, бесцветные и неприятные глаза.

— Что есть? — голос Валентины Николаевны оказался таким же лишенным интонаций и неприятным.

Карл жестом показал, что уступает право первенства.

Я молча начал выкладывать на прилавок трофеи. Три почти новых АК-74, два «сточетвертых», пяток пистолетов разных моделей, рации с гарнитурами, бинокли, монокуляры, батареи и зарядки, ПНВ и разнообразный обвес. В Городе я бы выручил за все это добро очень немало, ну а здесь оставалось только гадать о цене. Опять же, «бумажки» псковской городской администрации здесь не котировались.

Хозяйка арсенала подала знак, один из охранников присоединился к ней, после чего они начали очень профессионально осматривать трофеи. Я не комментировал, просто стоял и смотрел.

Закончив, хозяйка арсенала сухо поинтересовалась:

— Могу золотом и серебром заплатить, неподалеку недавно начали чеканить. Можно боеприпасами или на обмен предложить, что понравится. Сюда не смотри… — она показала на витрину. — Это для блезиру.

Я немного помедлил и в тон ответил:

— Нужно что-то качественное: короткое и скорострельное, под пистолетный калибр — одна единица. Разницу возьму боеприпасами и монетой.

Хозяйка ненадолго задумалась, кивнула и ушла в подсобку, но очень быстро вернулась с небольшим черным пластиковым кейсом.

В кейсе оказался компактный пистолет-пулемет Зиг-Зауэр МРХ с глушителем, подствольным упором и маленьким коллиматором.

— Новый, муха не сношалась, — прокомментировала Валентина Николаевна. — Правда, батарейка к коллиматору села. К нему есть пять магазинов по тридцать пять. Приезжали тут одни, расплатились со мной за долги. Впридачу дам цинк патронов, наших, со стальным сердечником. Только доплаты не будет. Бери, ствол на загляденье.

Я взял пистолет-пулемет в руки, повертел, усмехнулся и положил назад:

— Еще как будет придача. Или забирай свою трещотку назад. Пять магазинов, это мизер, а где еще найдешь такие?

Карл едва заметно мне одобрительно кивнул.

В общем, сторговался, получив еще три маленьких золотых кругляша с качественно вычеканенной пробой, номиналом и даже зубчиками по кругу, но без всякого герба, да десяток серебряных монет такого же вида.

При арсенале оказался и тир, где я отстрелял магазин и остался доволен. Легкая, точная машинка, насчет надежности не уверен, но сойдет. Все равно ничего более подходящего нет.

Что выторговал Карл за свой товар, я не видел, но из арсенала он вернулся в хорошем настроении.

Около гостинице я застал взмыленного, как лошадь, Витька, таскающего мешки цементом, улыбнулся и пошел к себе в номер, где уже угнездился ботан с Микки. Выгнал их в соседнюю комнату и благополучно проспал пару часов. Удивительно крепко, словно спал в родном подвале. А когда проснулся, поймал себя на мысли, что с удовольствием остался бы жить здесь. Мысль так крепко засела в мозгах, что избавиться от неё с ходу не получалось. В городке нравилось все, я даже начал представлять небольшой домишко с палисадником.

Вышел покурить и нос с носом столкнулся с Витьком. Бандит курил в пушистом банном халате и выглядел слегка растерянным, а еще от него отчетливо пахло каким-то ароматным шампунем.

— Слышь, бугор…

— Говори, — я достал из портсигара сигарету.

Он дернул уголком губ и неожиданно заявил:

— Останусь я здесь.

— Сложилось с хозяйкой? — я улыбнулся.

— Да не в этом дело… — Витя раздраженно отмахнулся. — Хотя… она хорошая, добрая. Просто… в наших краях сам знаешь… если не ты, то тебя. Или под вояками ходишь, или еще под кем. И что завтра будет — да хрен его знает, дожить бы до того завтра. Здесь другое. Даже воздух… да хрен бы с ним. Тут люди обустроились, живут почти как и раньше, планы строят всякие…

— Понимаю. Но полкан не отпустит. А если уйдешь, жизни не даст.

— Это да… — Скелет глубоко затянулся и решительно отмахнул рукой. — Тогда вернусь после делюги. И тебе советую подумать.

— Подумаю, — серьезно пообещал я.

После ужина, уже ночью, Микки перебралась ко мне на кровать и молча прижалась.

— Может останемся здесь? — неожиданно для себя спросил я. — Ты как?

— Я как ты, — тихо ответила девочка. — Куда ты, туда и я. Но сначала съездим.

Я обрадовался тому, что она перестала называть себя в третьем лице, и кивнул.

— Значит, так и быть.

Микки засопела мне в ухо и неожиданно чмокнула в щеку. Второй раз за всю историю нашей жизни.

Хихикнула и пискнула.

— Микки сегодня исполнилось шестнадцать лет!

Глава 17

Глава 17

Карл и Юля

Игра на повышение.

— Зря, зря, кхе-кхе, вы не хотите задержаться, товарищ полковник…

Образ доброго дедушки местный мэр отыгрывал на все 150%. Потертые джинсы, китайский пуховик-безрукавка, нарочитое кхеканье, тон слегка укоряющий, но не сильно — словно и впрямь дедушка поучает непутевого, но все же любимого