хотелось поговорить с Аусой, но она не хотела идти против воли Хёрда. К тому же она была с ним согласна. Потерять ребенка – само по себе ужасно, а при таких обстоятельствах – тем более. Ей не хотелось заставлять пожилую женщину ни с того ни с сего вспоминать это. Правда, она сомневалась, что Аусе придется именно вспоминать: такие происшествия с годами не забываются. Они становятся частью жизни. Они не делаются ни менее тяжелыми, ни более сносными – с ними просто учишься жить.

Она еще раз пробежала глазами список учащихся класса «1 IG» и остановилась на имени Магнеи. Сама она с ней никогда не встречалась и знала о ней в основном только то, что ей рассказывали Хёрд и Сайвар. А еще – что Магнея беременна, как ей сообщила сестра. Сейчас Магнея, по всей видимости, на работе, но не помешает проверить, найдется ли у нее пара минут для встречи. Эльма набрала наудачу номер Магнеи. После первого же гудка ответил веселый голос. Эльма вздохнула с облегчением, когда услышала, что сегодня Магнея не на работе, а сидит дома, потому что болеет. Однако она была совсем не против поговорить с Эльмой, только попросила дать ей полчаса, чтобы сходить в душ перед тем, как принимать ее. Эльма поблагодарила и повесила трубку. Подумала, не помешает ли ей самой принять душ, – но решила вместо этого лучше зайти в магазин и купить какой-нибудь еды.

Она отставила кофейную чашку и встала. Хёрд ведь будет не против, если она перекинется парой слов с Магнеей – или как? Она бросила робкий взгляд в сторону его кабинета, крадучись вышла на улицу и была рада, когда покинула зону видимости. По дороге она все ждала, что столкнется с Сайваром, но его нигде было не видать, так что она села одна в холодную машину и уехала.

Магнея была одета так опрятно, что Эльма непроизвольно начала разглаживать свой свитер, покрытый катышками и сбившийся спереди. Она безуспешно попыталась скрыть кофейное пятно, которого не заметила утром, а обнаружила только сейчас. Оно было на видном месте, под левой грудью, а значит, невозможно было одновременно и скрывать его, и в то же время выглядеть естественно.

– Могу я вам что-нибудь предложить: кофе или воду? – Магнея жестом пригласила Эльму сесть на белый диван в гостиной, потому что в кухне в этот момент прибиралась домработница.

– Нет, спасибо, мне ничего не надо, – ответила Эльма.

Судя по всему, приход Эльмы не особенно удивил Магнею. Она просто пригласила ее в дом с улыбкой, не расспрашивая о цели ее визита. Магнея была одета в облегающую кофту и отутюженные черные брюки, и Эльма заметила, что живот у нее еще плоский. Не скажешь, что она уже на третьем месяце.

– А я принесу себе стакан воды, если вы не возражаете, – сказала Магнея.

– Конечно.

Пока Магнеи не было, Эльма рассматривала гостиную. На одной стене висела картина внушительных размеров. Нечеткие существа, мох, застывшая лава. «Кьярваль»,[15] – прочитала Эльма подпись внизу картины. Телевизора в гостиной не было, только два больших кожаных дивана и кресло с выгнутыми ручками. У журнального столика была стеклянная столешница на изогнутой литой ноге, и над этим столиком висела большая старомодная люстра. На полу был черный мореный паркет, контрастировавший с белыми стенами и мебелью.

– Ну, – сказала Магнея, когда снова вернулась и села. – О чем вы хотели меня спросить?

– Мне бы хотелось расспросить вас о Элисабет.

– Элисабет? Меня о ней уже Сайвар с Хёрдом спрашивали. – Она широко улыбнулась.

– Это да, – ответила Эльма. – Но я была бы вам очень благодарна, если бы вы могли ответить мне на несколько вопросов. Иногда какие-то важные нюансы упускаешь.

– Конечно, – ответила Магнея. – Но как я уже говорила, я с ней не общалась с тех пор, как мы были детьми – а потом недавно она вдруг неожиданно нарисовалась.

– Вам не показалось странным, что она в тот вечер постучала к вам в дверь?

– Да, надо признать, меня это огорошило. Я не ожидала вновь увидеть ее и даже не узнала, пока она сама не представилась.

– Как она выглядела?

– Хорошо выглядела. Элисабет всегда была красивой девочкой, с такими темными волосами и темными глазами. Я помню, как завидовала ей. – Магнея рассмеялась. – Конечно, она повзрослела, но по-прежнему оставалась красивой. Но она явно немного нервничала.

– Нервничала?

– Да, как будто у нее был стресс какой-то. Она все время озиралась и… да, как-то нервничала.

– Как вы думаете, она кого-то боялась?

– В смысле, не гнался ли за ней кто-нибудь? Может, убийца? Боже мой, об этом-то я и не подумала! А по-вашему, такое могло быть? – Кажется, Магнее стало не по себе.

– Что она вам сказала? – спросила Эльма, оставив ее вопрос без ответа.

– Сначала я подумала, что она просто пришла в гости, и мне это показалось каким-то странным. В смысле, ты же не пойдешь в гости к кому-нибудь, кого тридцать лет не видел, не выпьешь у него чашечку кофе как ни в чем не бывало. Я ей сказала, что жду гостей на ужин и поэтому не могу пригласить ее в дом, но мы можем встретиться попозже. – Магнея отпила глоток воды. – Тогда Элисабет сказала, что дело срочное, мол, могу ли я встретиться с ней попозже этим же вечером. Я ответила, что на следующий день было бы удобнее, но она и слышать ничего не хотела. Мне это показалось с ее стороны немного невежливо. В конце концов я уступила и согласилась с ней встретиться. Она непременно хотела встретиться у маяка.

– И вы туда не поехали?

– У меня просто из головы вылетело. А сейчас я, конечно, думаю: лучше б я поехала! Может, она бы тогда была сейчас жива. – Улыбка на миг пропала. И все-таки Эльма не могла отогнать мысль, что все поведение Магнеи просто хорошо разучено по правилам актерского мастерства. Что и ее улыбка, и горе, и вся мимика, и то, как она наклоняет голову набок, скрещивает ноги – все это тщательно продуманные движения. – Как, по-вашему, это бы что-то изменило? – спросила Магнея.

Эльма пожала плечами:

– Это сказать невозможно. – Очевидно, Магнея ожидала вовсе не такого ответа. – А у вас есть какие-нибудь соображения, о чем именно она хотела с вами поговорить?

– Ну, я об этом много думала с тех самых пор, как это произошло. И я склоняюсь к мысли, что она могла хотеть поговорить только об одном. – Магнея замолчала, сделала глубокий вдох и лишь потом