Агата уходит на кухню, где на самой верхней полке в большом тазу для варенья сладости для детей припрятаны. Стараясь не греметь табуретками, башмаками и тазами, придвигает тяжелую дубовую скамейку ближе к стенке с полками, скидывает свои кломпы, в одних чулках становится на скамью и тянется к медному тазу. Нащупывает мешочек со сладостями, осторожно достает угощения, и…

…Не успевает еще с табуретки на пол спуститься, как на весь дом раздается восторженный вопль дочки:

— Черный Пит!!!

Рука дрожит. Ноги подкашиваются. Равновесие теряется. Агата качается из стороны в сторону, пытаясь свободной рукой хоть за что-то ухватиться, хватается за другую полку на стенке, скамейка не выдерживает ее шатания, начинает крениться и падает, полка не выдерживает и срывается со стенки, дубовая скамья и дубовая полка с грохотом падают на пол, сорвавшиеся с полки медные и чугунные сковороды и кастрюли с оглушающим звоном и грохотом падают следом и скачут по полу, и в разгар всей этой какофонии на всю эту кучу сверху падает, будто зависшая в воздухе и старательно отставляющая руку в сторону — дабы испеченные прошлой ночью пеперноты не разломались — Агата!

Перевернутая скамья врезается в один бок, большая дубовая бочка для засолки селедки — в другой. Синяки завтра будут — только цвет всей палитрой составляй!

Но раздумывать о цвете завтрашних синяков теперь некогда. С трудом поднявшись и в темноте натыкаясь и наступая на разбросанную по полу утварь, без башмаков, по холодному полу Агата бежит на крик дочери:

— Черный Пит!

Ворвавшись в комнату вместе с разбуженной и сбежавшей со второго этажа Бригиттой, Агата видит то ли напуганную, то ли безмерно счастливую дочку, вскочившую на кресло, в котором спала.

— Черный Пит! Мамочка! Я его видела! Он был здесь!

Анетта от восторга захлебывается.

— Мамочка! Он был здесь!

Дочка спрыгивает с кресла, в темноте нащупывает свои башмачки, с вечера поставленные возле камина.

— Записки нет!

Анетта кричит еще громче, если такое только возможно. Теперь и Йонас проснулся и перепуганный ночным переполохом орет на втором этаже, и больной в своей кровати заворочался, захрипел, закашлялся.

— Записки нет! Черный Пит забрал мою записку с желаниями!

— Забрал и забрал! Анетта, успокойся! Ты же сама хотела, чтобы забрал!

Хорошо хоть Агата успела забрать и сунуть в карман записку до того, как проснулась разбуженная своим страшным или радостным сном дочка.

— Мамочка! Он был здесь! Я его видела, — задыхается от восторга Анетта. — Только пришел почему-то не ко мне, а к папоч… к больному. Я слышала, как они с Черным Питом разговаривали.

Больной хрипит.

Агата хочет подхватить дочку на руки, но та вырывается.

— Ты мне не веришь? Карл подтвердит! — Она кивает в сторону встрепенувшегося на своей жердочке щегла.

Но щегол безмолвствует.

— Это он от испуга молчит. Успокоится и расскажет, правда же, Карл? Расскажешь, что Черный Пит говорил, раз — кивает на больного — сказать не может.

Поток слов от возбуждения не заканчивается:

— А сладости? Черный Пит же должен оставить нам сладости!

Но сладости в башмаки Агата положить так и не успела. Сладости в холщовом мешочке так и зажаты в ее руке. Все это время, пока она падала наперегонки с тазами и кастрюлями, бежала на крик дочки, подхватывала ее на руки, пыталась не выпустить, когда Анетте не терпелось посмотреть, оставил ли ей Черный Пит угощение в клопсах — всё это время она крепко сжимала в руке мешочек со сладостями. Но выпускать дочку нельзя, прежде чем угощения из холщового мешочка будут уже в башмаках.

— Нет-нет-нет! — крепче прижимает к себе дочку Агата. И ставит ее обратно на кресло. — Босыми ногами по полу нельзя!

— Но, мамочка! — Анетта сучит ножками по материнскому боку и по холщовому мешочку.

— Нет! И еще раз нет! Стой здесь!

Выиграть бы чуть времени — сладости в башмаки незаметно положить.

— Стой и жди! Сейчас Бригитта принесет свечку, я твои башмаки на полу найду, ты обуешься и тогда посмотришь.

— Ты же ничего не понимаешь, мамочка! Мне же надо!

— Жди!

На ощупь, пока снова спустившаяся со второго этажа, уже с Йонасом на руках, Бригитта зажигает свечку, Агата судорожно развязывает как нарочно запутавшийся узелок на холщовом мешочке — кто же его так затянул, господи! Кому же это надо! Свет от свечи вот-вот озарит комнату…

Со всей силы Агата рвет узел, затянувшая мешок бечевка рвется, пряники и сладости разлетаются во все стороны. И что теперь сказать дочке?

Свеча разгорается.

— Мамочка! Уже светло! — спускает ножки с кресла дочка. — Давай мои башмаки скорее.

Башмаки валяются около кресла. А сладости по всему полу разбросаны. Сладости и пряники. Разломавшиеся от ее падения и барабанной дроби дочкиных ножек пеперноты, которые она так аккуратно и с такой любовью пекла вчера целую ночь вместо прорисовки заднего плана на картине для Гильдии возчиков.

— Какой переворот ты здесь устроила! Погром настоящий! Смотри, разломанные пеперноты по всему полу! — напускает притворную строгость Агата, чтобы хоть как-то выкрутиться.

И замечает между рассыпавшихся конфет и пряников отчетливый след сапога. Не детского сапога. С вечера его здесь не было.

Снова здорово! Даля Петербург — Москва. Лет за десять ДО…

Удар по голове сзади, откуда не ждала. Вглядывалась в подворотню, из которой мог появиться Черный, а ударили со спины.

Падает. Не видит, кто бьет, только чувствует еще несколько ударов — по бокам и по голове.

И голоса. Женские:

— Так те! Сука! Так! Стерва…

— Вставь ей! Вставь, чтоб неповадно было!

— Блять! Линяем!

И тишина.

Только голова гудит и перед глазами темно.

Доооолгая тишина. Или ей только кажется, что долгая? Время растворилось.

Кто-то склоняется над ней, переворачивает на спину.

Кто-то черный? Или это черно у нее в глазах? Тот, кто распугал ее мучительниц. Или, наоборот, кто наслал их на нее.

Тот Черный человек, которого она так судорожно испугалась и от которого пыталась скрыться, чтобы зайти в галерею с другого входа?

Спас ее? Или подставил под удар.

Этот кто-то подхватывает ее и куда-то несет…

Куда?

Шаг.

Еще шаг.

Еще несколько шагов.

До машины? Чтобы похитить?

Всё же так называемый муж нанял кого-то? Неужели она до такой степени в нем ошиблась?! Ладно, для секса ему не нужна, но чтобы голову проломить и таким жутким образом похищать?

Опускает. Похоже, не в машину — в машину надо еще запихнуть, а сейчас просто опускают.