Она их лидер. И она не позволит, чтобы её девочек обижали и дизморалили. Это не разрешено никому! Ни богам, ни демонам, ни самому прародителю!

— Вы слышали⁈ — Ариэль повысила голос. — Похоже, мы обидели нашего бога пустяшностью просьбы!

Инферны переглядывались, откровенно не понимаю, к чему она ведёт.

— Кажется, он считает нас слабыми и никчёмными! — принцесса повысила голос. — Так давайте докажем, что это не так!

Глава 20

Злой глаз

Кромешной темноту назвать было нельзя, потому как в камине до сих пор тлели оранжевые угли, ну а большего мне и не надо. Да и потом — астральное зрение никто не отменял. Так что ситуацию я понял мгновенно: в дальнем углу явно копошился злобоглаз.

Уродец сумел не только прокрасться мимо нескольких пауков с ежами, что я выставил на ночь в качестве дозорных. Он даже меня умудрился не потревожить! Я ведь его даже не почуял, и даже чуйка не пискнула!

И это ещё один неприятный штришок к портрету засевшей на острове твари. Ох непроста она!

А злобоглаз тем временем забрался циклопу на лицо и теперь нависал над ним с явным намерением выжрать бедолаге глаз.

И первая моя мысль: как же, блин, удачно!

Циклопы и так обязаны Ане своим комфортом, а если я их сейчас ещё и от лютой смерти спасу, так мы вообще лучшими друзьями станем. Душа в душу заживём! На праздники друг к другу ходить станем!

Зачем мне это?

Да затем, что вчерашние стейки с первого кусочка вызвали у меня стойкое привыкание. И теперь я так просто от них отказываться не намерен!

Вот только увести коров с собой было бы затеей весьма сомнительной. Во-первых, мы с принцессой появимся в самом центре Москвы со стадом скотины. Новостные заголовки будут — просто мёд. Да и Аноним что-нибудь придумает по случаю. Что-то типа: «барон-демон и дочка Императора собрались принесли в жертву демоническому богу стадо коров».

Во-вторых, непонятно как коровы переживут переход в другой мир, из этого тропического рая прямиком в позднюю осень России-матушки. И переживут ли вообще. Может, они что-то тут едят такое особенное? Или циклопы за ними как-то по-особенному ухаживают?

Тут лучше выбрать стратегию: не трожь то, что работает.

— Ержа-а-а-ан! — заорал я, что на циклопьем языке означало «Вставай!», и накастовал шарик света, который тут же метнулся к потолку.

Ну а дальше события понеслись вскачь.

Циклоп продрал глаз, и злобоглаз решил, что это его последняя возможность выесть ему глаз. Тьфу, блин, зарапортоваться можно!

Так вот…

Злобоглаз кинулся на лежащего циклопа. Схватился своими ногами-щупальцами бедняге за затылок и раззявил дырку с острыми зубами, став при этом похожим на корончатое сверло. Циклоп в свою очередь одной рукой пытался его отодрать, а второй махал в попытке нашарить что-нибудь твёрдое и тяжёлое.

Барышня-циклопинья тоже встрепенулась ото сна. Увидела, что происходит, вскочила, завизжала и вжалась в угол.

Ну а я пока что медлил. Чем острее циклоп прочувствует момент, тем благодарнее будет, не так ли? Вот только…

Бах! — каменюка размером с подушку размазала злобоглаза по стене. Кровища брызнула так, будто это напившегося комара прихлопнули. В соответствующих масштабах, само собой.

И всё.

Конец.

На какой-то момент воцарилась тишина. Циклоп как стоял с вытянутой рукой, так и остался стоять. Только моргал часто.

А затем циклопинья прошептала что-то еле слышное и бахнулась на колени.

— Артём, выключи, пожалуйста, свет, — недовольно щурясь, попросила принцесса.

И перевернулась на другой бочок.

Вот так и зародился культ Великой Каменной Бабы…

ㅤ

К утру то, что я считал бурей, превратилось в настоящий тропический шторм.

Ливень стеной — крупный, холодный, остервенелый. Видимость можно сказать нулевая, но из окна всё-таки можно было видеть, как ветер стелет пальмы по земле, как какую-нибудь траву в поле.

Молнии сверкали каждые несколько секунд, сопровождаемые то дальними раскатами, то сухим треском. А значит, шарашит по всему острову.

Природа откровенно взбесилась.

— Долго? — спросил я у насквозь мокрого циклопа, который перешагнул порог дома.

И кивнул головой в сторону окна, чтобы он точно понял, что я спрашиваю про непогоду, а не про его вылазку на улицу.

За несколько секунд с бедолаги натекла целая лужа, а шкуры так вообще впору было выжимать.

— День, — циклоп подумал, потом добавил: — День и день.

Затем он прошагал к камину и ссыпал на пол целую охапку мокрых дров. Это была уже пятая его ходка в ненастье. Во время первых четырёх он разыскивал по полю коров и сгонял их поближе к дому.

Скотину хоть и жалко, но она, кажется, была к подобным природным фортелям привычна. Выглядела вполне себе довольной и от грома не шарахалась.

— Когда… опять, повторять? — не унимался я, с трудом подбирая слова и грамматические конструкции.

— День и день вода, пальцы солнце, — что-то прикинув, ответил циклоп.

И обернулся к своей циклопше, которая, тоже подумав, кивнула головой.

— Пальцы? — переспросил я.

— Рука-рука-нога-нога, — терпеливо объяснил циклоп. — Пальцы.

А-а-а! Вот оно что!

Получается один-два дня идёт дождь, потом двадцать дней солнышко? Не самый плохой расклад, если честно.

Когда циклоп наконец-таки освободился, у нас случился разговор про злые глаза, которые нельзя упоминать к ночи. И пускай у него самого не было достаточной информации, всё, что мне нужно было понять, я понял.

Циклопы действительно оказались последними из своего племени. Всех остальных глазастые паразиты уже заразили. Если кто другой и выжил, то они об этом не знали. Как я понял, сравнительно недавно популяция племени насчитывала больше сотни особей — циклоп долго думал, напряжённо, но потом начал загибать пальцы на руке:

— Пальцы, пальцы, пальцы, пальцы, пальцы… — он посмотрел на вторую руку. — Маленько пальцы. Много.

Сотня с чем-то, я так понял. И если они сейчас все заражены…

Мою догадку подтвердил циклоп.

— Гора, — для наглядности он показал на гору. — Злой глаза гора. Ходить гора — злой глаз. Не ходить гора — хорошо. Дождь, дождь, дождь… Злой глаз ходить дом. Злой глаз и злой глаз. Много-много злой глаз. Мы ходить быстро-быстро.

В целом понятно.

Какая-то лютая разломная гадина расплодилась в пещере и постепенно истребила популяцию циклопов. Сюжет простой и ровный, как морской горизонт.

Стало быть, как только распогодится, идём