Шрифт:
Закладка:
— Что он говорит? — спросила Аня, жмурясь от удовольствия. Губы принцессы блестели от жира.
— Говорит, что мы переночуем здесь.
— А-а-а, — как будто в полудрёме протянула Высочество и снова принялась за еду…
ㅤ
— Инновация! — воскликнула девочка-циклоп и захлопала в ладоши.
Ну… Наверное «инновация». Конкретно этот набор букв из уст циклопов я сейчас услышал впервые и перевёл его для себя именно так.
А речь шла о камине, который сытая довольная Аня вырастила у дальней от входа стены. То есть… Всё не совсем гладко прошло, конечно. Пока мы его не зажгли и не показали, что весь дым уходит наружу, мы занимались тем, что «глупо тащили огонь в дом». Ну а теперь-то, конечно, вот… случилась инновация.
Циклопинья довольно протянула руки к пламени, а потом обернулась к своему наверное-мужу и сказала:
— Хорошо жить!
— Расскажи злой глаз, — попросил я у циклопа.
— Злой глаз! — воскликнул он.
Видимо, сразу понял о чём я. А затем затравлено посмотрел по сторонам, прислонил палец к губам и шикнул.
— Нельзя ночь говорить злой глаз. Беда-беда.
Что ж…
Особых возражений я на этот счёт не имел. Пускай хозяева дома и дальше следуют своим суевериям, а поговорить мы и утром успеем. Ну а пока отдых.
Разморённые тяжёлым днём и до сих пор под впечатлением от говядины, мы с Аней разлеглись на шкурах, любезно предоставленных циклопами. У меня, правда, была мысль порыться в крипторе и найти нам с принцессой что-нибудь более привычное, но потом я плюнул. Нафига? Пусть привыкает к тяготам службы!
На сегодня точно всё. Я, конечно, лишний раз подивился тому, что в этом чёрном разломе всё так спокойно и дружелюбно. Всё-таки за почти половину суток, — с тех пор, как мы вышли на циклопов, — на нас так никто и не напал.
Хотя…
Возможно же такое, что он просто большой? В конце концов, оценить размеры острова, стоя на пляже невозможно. А гора, — та самая, что высилась над горизонтом, — судя по той же ледяной шапке высотой несколько километров.
Ладно.
Всё потом.
Всё завтра.
— Хорошо всё-таки, что я сюда попала, — улыбнулась Аня, глядя на огонь, а затем сладко зевнула. — Подкачаюсь немножко. Кстати, Артём, ты как думаешь? Мы ведь отсюда больше энергии вынесем, чем из того разлома с медузами? Всё-таки этот чёрный, да и нас двое.
Она принялась снимать доспех, складывая детали в угол, и вскоре осталась в своём «поддоспешнике» — облегающих штанах и такой же в облипочку кофте с длинным рукавом.
— Значительно больше, — согласился я и вспомнил о своих мрачных мыслях про нестерпимую эрекцию. — А что такое?
— Хочу стать сильнее, — Аня улеглась рядом и накрылась шкурой. — А затем ещё сильнее. И ещё.
— Зачем тебе это? — беззлобно хохотнул я.
— Чтобы отец не додумался выдать меня замуж за слабака, — Аня ненадолго призадумалась. — Да они и сами в таком случае руки просить не будут. Гордость не позволит.
— Да, — просто ответил я и подумал, что логика в словах принцессы без сомнения есть.
— Не хочу, чтобы за меня выбирали…
И снова протяжный зевок.
— Ха, — улыбнулась вдруг Аня и повернула голову в мою сторону. — А прикольно нас с тобой Аноним поженил, да?
А затем ещё добавила:
— Вот умора…
Но подумала, как мне кажется, вовсе не это. Да и мои мысли потекли совсем в другое русло. Как говорил один мой старый знакомый: Пу-пу-пу-пу…
Уже через минуту утомлённая принцесса сладко посапывала. Я же ещё долго пялился в сводчатый, без единого видимого шва, потолок.
ㅤ
Сон мне, значит, приснился. Тревожный, как сама тревожность. Звонит у меня, стало быть, телефон, а абонент записан как «тесть». А я в душе не чаю что это за тесть такой, но трубку всё равно беру. И слышу:
— Артём! — говорит мне голос Его Величества, сурово так, требовательно. — Ты занят⁉
А я ему:
— Нет, Ваше Величество, не занят.
А он мне:
— Ну тогда сегодня чтоб на даче был. С грядками поможешь, а заодно и закрутки вам с Аней заберёшь. Мать вам там огурцов на зиму насолила.
— А-а-а-а!
Проснулся я, мягко говоря, не в настроении.
Сердце колотится, пот холодный градом и кисть правой руки аж светится, будто я что-то такое мудрёное для собственной защиты кастовать собрался.
Ну да ладно…
Чего только не приснится после суматошного дня, верно?
— Ты чего, Артём? — пробормотала Аня.
— Сон дурной приснился, — почти шёпотом ответил я. — Спи.
— Ага… — и она заснула.
И это хорошо.
Потому что во сне привыкшая к комфорту принцесса нашла что поудобнее. И чтобы голову было куда положить, и чтоб тепло…
Короче, подкатилась ко мне, голову мне на плечо положила, прижалась. И, похоже, я её во сне к себе поближе подгрёб. И рукой обнял.
А вот кто из нас расстегнул её кофту — я не знаю!
Очень аккуратно, дабы не разбудить принцессу, я убрал руку.
А сам снова уставился в потолок и начал усиленно вспоминать таблицу умножения. Потом перебирать простые числа. Потом…
Когда дело дошло до логарифмов, я понял, что будет лучше встать.
Дождь всё так же колотил по крыше. И, кажется, даже усилился. Я тихонько откатился от принцессы, прикрыл её шкурой и подошёл к окну.
Н-да…
Распого-о-одилось, конечно, — подумал я глядя на разворачивающееся на улице ненастье, а затем… затем вдруг краем глаза уловил в комнате какое-то движение.
Глава 19
Наши
— Пропала инферна, — нараспев пробубнил Фирсов и побарабанил пальцами по столу, — живущая в нашем дворе…
А затем подошёл к бару-глобусу, с минуту повыбирал напиток, остановился на ирландском виски и плеснул себе в стакан на два пальца.
— Ну, — выдохнул он. — За здравие Его Величества!
И махнул залпом то, что какой-нибудь нищий сноб цедил бы несколько часов.
Графу сейчас нужно было немного прочистить мозги и смыть усталость. С началом операции в Коломенском эпицентре, он как будто оказался в новой реальности, и эта реальность утомляла. Благо, длительное сотрудничество с Артёмом Черновым прокачало его стрессоустойчивость.
— Ладно, — Фирсов хлопнул в ладоши. — За работу.
А работы ему на ночь глядя
