если Лумумбе не позволят использовать его собственную радиостанцию в Леопольдвиле для информирования конголезского народа о критической ситуации, то Гана выведет свои войска из-под командования ООН и полностью передаст их в распоряжение законного правительства во главе с Лумумбой.

В тот же день, 12 сентября, Нкрума направил Лумумбе очередную и пространную записку. "Ты не можешь позволить себе, мой брат, - призывал он, - быть жестким и бескомпромиссным. Не вынуждай Касавубу уйти сейчас. Это принесет тебе слишком много проблем в Леопольдвиле, когда тебе нужно спокойствие". Он дал подробные советы по реорганизации кабинета, рекомендовав Лумумбе работать через небольшой внутренний кабинет для принятия быстрых решений и назначить отдельный технический кабинет для обеспечения эффективного сотрудничества с ООН и иностранными государствами. В случае любого кризиса, заверил он Лумумбу, он сам мобилизует афро-азиатский блок, что он сейчас и делает.

"Брат, - настаивал он, - мы уже давно в игре и знаем, как обращаться с империалистами и колониалистами. Единственный колониалист или империалист, которому я доверяю, - это мертвый". Нкрума призвал Лумумбу избегать любых ошибок в будущем. Он завершил свое послание мощным призывом: "Патрис, я очень, очень внимательно изучил положение в Конго. Если ты потерпишь неудачу, то винить в этом будешь только себя, и это произойдет из-за твоего нежелания смотреть в лицо фактам жизни, или, как говорят немцы, "реальной политике". Ваш провал станет большим ударом для африканского освободительного движения, а вы не можете позволить себе потерпеть неудачу".

Лумумба был арестован 12 сентября. Ордер на его арест был выдан по приказу начальника штаба Жозефа-Дезире Мобуту на том основании, что Лумумба отверг как незаконную попытку сместить его с поста премьер-министра. Позднее в тот же день Лумумба был освобожден, во многом благодаря энергичному вмешательству Джина. Как и прежде, Джин возлагал ответственность на Александра. Он доложил Нкруме, что престиж Ганы "упал до самого низкого уровня из-за интриг генерала Александера". Не зная об усилиях Джина, Лумумба снова написал Нкруме, возражая против "враждебного отношения ганских войск".

Но когда Лумумбе сообщили о попытках Джина освободить его, его отношение к Гане мгновенно изменилось. "Я понял по поразительному изменению отношения Лумумбы ко мне и по дружеской улыбке на лицах министров его кабинета, - писал Джин Нкруме 15 сентября, - что роль, которую я сыграл в его освобождении, дошла до Лумумбы и министров его кабинета, которые накануне оскорбляли меня как предателя".

Ожесточенная борьба в Леопольдвиле продолжалась. 13 сентября Палата депутатов и Сенат на совместном заседании проголосовали за поддержку Лумумбы как законного премьер-министра Конго восемьюдесятью восемью голосами против пяти при трех воздержавшихся. На следующий день президент Касавубу объявил прерогативу парламента, но председатель Палаты депутатов и вице-президент Сената отказались признать это распоряжение.

Парламентское голосование и неспособность Касавубу провести прерогативу парламента сорвали план по отстранению Лумумбы от власти. Теперь Мобуту и его сторонники прибегли к более крайним, военным мерам. 14 сентября Мобуту выступил по радио Браззавиля и объявил, что армия захватила власть, приостановив гражданское правление в Конго до 31 декабря.

Позднее Девлин утверждал, что ЦРУ несет ответственность за это безжалостное развитие событий. Согласно составленному Церковным комитетом резюме интервью с Девлином от 22 августа 1975 года, Девлин утверждал, что "переворот Мобуту захватил власть [и] был организован и поддержан, и, более того, управлялся Центральным разведывательным управлением".

Мобуту создал Коллегию комиссаров для выполнения функций правительства. В этот совет вошли выпускники конголезских университетов и студенты последних курсов лованских и зарубежных вузов. Джастин Бомбоко был назначен его президентом, Альберт Нделе - вице-президентом, а Виктор Нендака - начальником полиции безопасности - страшной Национальной полиции. Всех троих финансировало ЦРУ. Как и Касавубу, которого оставили на посту президента; он подписал указ, "узаконивший" диктатуру Мобуту.

Мобуту закрыл советское и чешское посольства и приказал всем советским и чешским дипломатам и техническим специалистам покинуть Конго в течение сорока восьми часов. Это был волнующий момент", - вспоминает Девлин в своих мемуарах. Наши усилия по устранению Лумумбы и предотвращению установления контроля Советского Союза над Конго наконец-то принесли плоды".

На следующий день Лумумба укрылся в офицерской столовой в Гане. Он попросил ООН о защите, и Раджешвар Даял, индийский дипломат, прибывший в Конго 5 сентября 1960 года, чтобы сменить Ральфа Бунче на посту специального представителя Хаммаршельда, немедленно откликнулся. Он договорился с ганскими войсками, чтобы они вывели Лумумбу из лагеря в сумерках и доставили его домой в целости и сохранности.

Когда Мобуту объявил о перевороте по радио, Девлин и Андре Блуэн находились в доме Элисон "Талли" Палмер, американского вице-консула, в ее многоквартирном доме с видом на реку Конго. "Вскоре после прибытия, - записал Девлин, - Андре Блуэн, гламурная и красивая начальница протокола премьер-министра, получила телефонный звонок и в спешке уехала".

Блуэн была опустошена. "Дни, последовавшие за захватом власти Мобуту, - рассказывала она позже, - были похожи на современный апокалипсис. Конго находилось на грани безумия. Касавубу хотя бы делал вид, что соблюдает конституционные законы, разработанные бельгийскими юристами. Мобуту не делал таких притязаний. Демократия была полностью свергнута и заменена военной диктатурой". Парламент был закрыт по приказу Мобуту и строго охранялся солдатами.

По словам Блуина, для Лумумбы переворот Мобуту стал началом его пути на каторгу. С этого момента "заговоры против него осуществлялись открыто". Каждый день Касавубу переправлялся через реку в Браззавиль, чтобы посоветоваться с Юлу и бельгийским посольством по поводу решений для молодой республики". Каждый день в течение нескольких часов Радио-Конго передавало из Браззавиля "самые гнусные клеветнические измышления против нас".

На пресс-конференции, состоявшейся утром в день переворота, Бомбоко объявил о высылке ганского, гвинейского и египетского контингентов Командования ООН. Среди лиц, получивших приказ о высылке, была и Андре Блуин; когда ее мать, Жозефина, услышала эту новость по радио, у нее случился сердечный приступ. Блуин умоляла Мобуту по телефону дать ей еще время. Ей дали всего сорок восемь часов.

Феликс-Ролан Мумье был депортирован в Гану. По прибытии он встретился с Фаноном, который в то время находился в Аккре, и вместе они отправились на встречу с Нкрумой; президент попросил Мумье написать отчет о том, чему он был свидетелем в Конго. 1 октября Фанон и Мумье отправились из Ганы в Рим. Оттуда Фанон отправился в Каир, а Мумье - в Женеву. Через несколько недель после приезда Мумье был отравлен агентом SDECE, французской службы внешней разведки, который подсыпал таллий в его напиток во время ужина в ресторане. Тридцатичетырехлетний мужчина мучился в больнице в течение двух