Шрифт:
Закладка:
– Кто там? – Отваживаюсь спросить я.
В комнате повисает тишина. На секунду мне кажется, что я слышу, как в голове Кая скрипят шестеренки, пока он отчаянно придумывает, что ответить.
– Никто. – Наконец, врет он. – Пришло уведомление о времени завтрашней тренировки.
– Понятно.
Я зажмуриваюсь. Задерживаю дыхание. Мне так больно, что с трудом получается удержаться от бессильного крика.
Так мне и надо. Я его не виню. Мне почти ничего не известно о Кае. Он старательно прячется от меня и не готов открываться. Я знала, на что иду. Знала, что, позволив ему заполнить собой свое сердце, отдаю его на растерзание. Однажды это должно было случиться: и теперь Кай просто вырвал его из моей груди.
– Знаешь, что? – Парень ложится рядом и обнимает меня.
– Что? – Говорю я «сонным» голосом.
– Мы должны жить вместе.
Я слежу за тем, чтобы мое дыхание оставалось ровным. Ради этого все и затевалось: прийти в мой дом, втереться ко мне в доверие, прибрать к рукам все, что принадлежало моим родителям.
– А мы и так. – Шепчут мои дрожащие губы. – Живем.
– Я подумал… не снять ли нам квартиру?
К чему это он?
– Но у нас ведь есть дом…
– У тебя. – Уточняет Кай.
– Он ведь принадлежит нам двоим. – Поправляю я его.
– Да. – Его рука скользит по моему телу и находит приют на моей груди. – Точно…
– Думаешь, уже пора рассказать о нас твоей маме? – С трудом сдерживая слезы, спрашиваю я. – Мне кажется, она будет не против.
– Она будет рада. – Задумчиво отвечает парень, и его дыхание обжигает мне шею.
Мое тело реагирует привычной тяжестью внизу живота, и я закусываю губы, ненавидя себя за это.
– А друзья? Им пора узнать о наших отношениях?
– Всему свое время. – Говорит Кай, сжимая мой сосок.
Будь его воля, он никому не рассказывал бы о нас. Конечно, ведь это помешает ему сохранить статус свободного и независимого парня. Он привык к вниманию и к тому, что может делать, что хочет.
Какая же я идиотка…
– Все хорошо? – Спрашивает он.
Похоже, заметил мое напряжение.
– Да. – Говорю я, сглатывая слезы. – Конечно. Все отлично.
Этот парень – настоящий козел, но у меня все тело сводит от нежелания с ним расставаться. Я так боюсь его потерять, что мне хочется закрыть глаза на все, что слышала и видела, и хоть ненадолго, но продлить момент счастливого безнадежного неведения. Жаль, что теперь это невозможно.
Поспешно смахиваю слезу, пока он ее не заметил, и затаиваю дыхание, чтобы не всхлипнуть.
Кай берет меня за плечо, поворачивает к себе и тихо шепчет в губы:
– Прости.
Возможно, он понимает, что я плачу, и знает, из-за чего. Или просто заранее извиняется – потому, что знает, как мне будет больно, когда откроется правда.
– Прости меня.
Его голос дрожит. В нем слышна тревога: Кай словно чувствует, что может меня потерять. Его наживка вот-вот сорвется с крючка.
– За что?
– За все. – Его голос тонет в тишине темной комнаты. – То, что я чувствую к тебе, Мариана, ужасно пугает меня. Это что-то такое… очень сильное. Понимаешь? Со мной впервые такое. И это сводит с ума.
Он прав. У него нет души. И все, что я могу от него получить, это его тело. Так почему бы и нет? Пусть напоследок снова сделает вид, что чувствует ко мне то же, что и я.
Мои руки стискивают его крепко – так, будто боятся отпустить. Мы смотрим друг другу в глаза, и я в последний раз спрашиваю у себя: как можно так красиво лгать? Как можно смотреть в лицо человеку и произносить самую страшную ложь в этой жизни?
– И я. – В отличие от него, остаюсь предельно искренней. – Я чувствую то же самое.
Послушно открываю рот и позволяю ему целовать себя. Кай засовывает в него свой язык, и меня начинает мутить от нехватки воздуха. Я задерживаю дыхание и терплю. У меня больше не получается наслаждаться происходящим. Столкновение с правдой равносильно столкновению с метеоритом – меня будто разбило на части. Меня больше нет.
– Я боюсь тебя потерять. – Шепчет Кай, тяжело дыша.
Он возбужден до предела, и я это чувствую.
«Ты уже меня потерял», – отвечают мои глаза.
Но несмотря на это, я послушно раздвигаю ноги, и Кай медленно входит. Парень стискивает меня в своих объятиях и опускает взгляд. Словно ему больно смотреть мне в лицо.
Трахая меня, он так часто и шумно дышит, будто пытается побороть нахлынувшие чувства. Я позволяю ему делать это, чтобы избавиться от части своей собственной боли, но ее становится только больше. В этом акте участвует лишь мое тело, а душа буквально захлебывается в мучительных спазмах.
Кай входит в меня со всей силы, и я прижимаю его голову к своему плечу. Так, чтобы он не видел моих слез. Не знал, что я отворачиваюсь и смотрю в стену. Не чувствовал, как я каменею изнутри, осознавая глубину его предательства.
Мне просто хочется, чтобы все это поскорее закончилось.
И хочется, чтобы оно никогда не кончалось.
Меня разрывает на части. Невозможно представить себе жизнь без Кая. Неужели, это все правда? Пожалуйста, пусть все это окажется лишь злой шуткой. Очередной злой шуткой. Умоляю!
Я смахиваю слезы, чтобы они не упали на его плечи. Обвиваю его ногами еще сильнее. Хватаю ртом воздух и прошу:
– Еще.
Кай ускоряет темп.
Он проникает так глубоко, что буквально выбивает из меня стоны, которые гаснут промеж стиснутых губ.
– Сильнее. – Прошу я, обводя пальцами контуры его татуировок.
Раз уж секс – единственное искренняя составляющая этих отношений, то наш последний раз должен запомниться надолго.
Кай отстраняется, а затем с силой входит в меня. Снова и снова. Еще быстрее и еще сильнее. С каждым толчком я теряю еще одну маленькую часть себя. Пусть уничтожит меня до конца.
Мы сжимаем друг друга так крепко, что наша дрожь сливается воедино. Я чувствую, как грохочет его сердце, и отпускаю руки. Кончив, Кай ложится рядом и зарывается лицом в мои волосы.
А я смотрю в потолок.
Мне хочется встать, одеться и уйти, но нет сил даже пошевелиться.
Когда он засыпает, я продолжаю неподвижно лежать рядом и думать о неизбежном. На кровать запрыгивает Хвостик и ложится мне на живот. Животное словно чувствует, где у меня болит.
Хватит.
Пришла пора становиться той розой из сада, что колет в ответ на неосторожное прикосновение. Самое время отрастить шипы и
