Боль вины и осознание того, что все закончилась, ощущалась физически. Она сдавливала горло и тяжестью опускалась на сердце. У Роз ничего не осталось. Больше нечего терять.

Она всегда полагала: лучший способ отомстить за смерть отца – разрушить систему, которая это допустила. С падением системы падет и сама верхушка. Она понимала, что на это может уйти целая жизнь, но была готова ждать.

Больше нет.

Нынешний переполох стал отличным отвлекающим маневром. Стража собралась в Меркато и тюрьме, оставив Палаццо без защиты.

Роз вспомнила разинутый рот и глазницы Пьеры и в конце концов приняла решение. Больше, чем есть, Дамиан уже не сможет ненавидеть ее.

Судя по состоянию улиц Омбразии, мятежникам удалось объединить усилия. Они оказались не одиноки: беспорядки пробудили многих заурядных от сонного бездействия. Чем ближе Роз подходила к пьяцце, тем больше в этом убеждалась. Участие в восстании – это одно, но ничто так не укрепляет уверенность, как толпа. Гораздо проще действовать, когда знаешь – ты не один.

Глухой рев ветра не заглушал крики, красный дым пронизывал ночной воздух. Роз бесшумно и незаметно скользила в толпе, радуясь царящей суматохе. Город предал заурядных и теперь будет сожжен.

На ее лице играла легкая улыбка, когда она тайком приблизилась к Святилищу.

Здание будет открыто для общественности еще двадцать минут. Этого времени вполне хватит Роз. Она вошла внутрь, и темнота подземного коридора мгновенно окутала ее. Сердце бешено отстукивало барабанную дробь, рука лежала на пистолете за поясом.

В глубине Святилища находились всего два последователя в мантиях, но оба были настолько погружены в молитву, что даже не заметили присутствия Роз. Не услышали стука ее каблуков по камню. По закругленному периметру зала она прокралась к противоположному коридору и скрылась из виду. В свой первый визит сюда она просила Дамиана показывать дорогу, а сама тем временем запоминала каждый поворот. На всякий случай.

Полагала, что однажды эта информация пригодится ей.

Дверь у входа в коридор, как и подозревала Роз, оказалась заперта. К счастью, дерево было тонким и от мощного удара раскололось.

Даже не удосужившись проверить, не слышал ли кто-нибудь шум, она бросилась бежать.

Налево. Направо, направо, налево. Дальше прямо. Снова налево. Ей казалось, будто ее дыхание грохочет в коридоре, отражаясь от стен. Пот каплями стекал по затылку. В следующие минуты – то, что произойдет потом, – она вполне может погибнуть. Однако, несмотря на вспотевшие ладони и проклинаемое предательское напряжение в теле, все это не имело значения перед лицом такой возможности. Страх и волнение ощущаются почти одинаково, не правда ли? Часто одно неотличимо от другого.

В тот миг Роз испытывала то, что больше помогало ей.

Она неслась по пустым коридорам. Как она и рассчитывала, основную часть офицеров отправили устранять беспорядки – это было слышно сквозь открытый потолок в центре Палаццо. Звуки доносились откуда-то издалека, отчего складывалось впечатление, будто здесь, в этой мраморной гробнице, происходящее не коснется ее. Роз направилась прямиком на верхний этаж, но вовремя изменила маршрут, когда ее чуть не заметил Энцо. Тот расхаживал взад и вперед, сцепив руки на затылке и опустив голову. В каждом его движении чувствовалось напряжение. Как это, должно быть, ужасно, подумала Роз: в то время как все остальные сражаются, сидеть здесь, не зная исхода битвы.

Она легкой поступью проследовала по узкому коридору, выкрашенному в белые и золотые цвета.

«Я всегда его путаю с кабинетом генерала. Который находится на… втором этаже, третья дверь?»

«Третий этаж, четвертая дверь, – сказал Киран из ее воспоминаний. – Не волнуйся, в конце концов обязательно запомнишь».

Еще один кусочек информации, сохраненный на всякий случай.

Глубоко вздохнув, Роз призвала изнутри непоколебимую уверенность. Распахнула дверь. Достала пистолет.

И наставила его на голову Баттисты Вентури.

34. Роз

– Добрый вечер, генерал, – сказала Роз.

Она медленно, не опуская оружия, обошла полукругом комнату. Все ее внимание сосредоточилось на бешеном стуке сердца в груди. Она представила, будто надевает маску на лицо и становится другой версией себя. Более спокойной. Той, которая не казнит Баттисту при одном виде его самодовольной физиономии.

Баттиста вскочил из-за стола и бросился к ящику, где, как была уверена Роз, хранилось оружие. Поэтому она, немного сместив прицел, опустила пистолет.

– Руки вверх.

Теперь, когда она увидела его вблизи, генерал выглядел иначе. В его подстриженной бородке пробивалась седина, а еще он был ниже ростом, чем в ее воспоминаниях. Или это она стала выше. В любом случае он был не тем внушающим ужас человеком, каким Роз его все время представляла. Он был просто… обычным человеком. Человеком, который хмурил лоб в точности, как Дамиан, когда тот был в замешательстве. Человеком, чьи прожитые годы отражались на лице – они наслаивались друг на друга пластами усталости.

Однажды Дамиан будет выглядеть так же.

Вот только Роз этого не увидит.

Генерал медленно поднял руки.

– Синьора Ласертоза, я удивлен видеть вас здесь. – Он облизнул губы. – И в то же время нет.

Он с каменным лицом рассматривал ее немигающим взглядом. Баттиста знал Роз еще ребенком, знал о ее склонности к бурным, жестоким конфликтам. Знал ли он, что в конечном счете она выступит против него? Ожидал, что она отыщет его, впадет в истерику и станет сыпать пустыми угрозами?

Вот только Роз больше не была той девочкой. Ее злость стала ядом, к которому она относилась с неуклонным терпением.

Уголок ее рта изогнулся в кривой усмешке.

– Что ж, а я совершенно не удивлена видеть вас здесь. Я предполагала, что вы будете прятаться в своем кабинете, пока другие исполняют ваши приказания. К несчастью, из-за этого у вас почти не осталось охраны, не так ли?

За последние три года это была самая близкая встреча Роз с Баттистой, отчего ее захлестнул ошеломляющий поток ненависти к нему. Ей хотелось всадить нож в каждую морщинку его постаревшего лица. Хотелось вырвать эти ничего не выражающие глаза и раздавить их каблуком. Генерал удерживал ее пристальный взгляд, находясь по другую сторону стола, и при этом ему хватало наглости не выказывать неловкости.

Роз прошла глубже в комнату. Сегодня она надела сапоги на самых высоких каблуках и невероятно радовалась тому, что они с Баттистой были теперь одного роста.

– Вы получаете удовольствие? Когда люди погибают ради вас? Когда убивают тех, кто, на ваш взгляд, оказался недостаточно хорош? Это делает вас счастливым?

– Вы за этим пришли сюда, Россана? – голос Баттисты звучал мягко, сдержанно. Взгляд следил за каждым ее движением. – Отомстить за своего отца? Тогда для этого уже слишком поздно. Знаете, он ведь все равно пытался убежать, даже когда мы окружили его. Как был трусом, так и остался им.

На глаза Роз опустилась красная пелена, но она сумела сдержать гнев и взмахом руки указала на комнату.

– Разве вы не замечаете иронии в своих словах?

– Чего вы хотите, синьора Ласертоза?

Роз постучала ногтями по спусковому крючку и не без удовольствия