но кого или чего – этого он не мог сказать… Как не мог и не хотел бы вообще что-нибудь когда-нибудь говорить.

61

Терри О’Херлихи сбросил Дьюса с колен, встал с дивана в гостиной, прошел на кухню и открыл холодильник. Быстро осмотрев его содержимое, достал бутылочку холодного диетического чая, открутил крышку, вернулся и со вздохом плюхнулся на обычное место перед телевизором. Вмятины в пружинном диване полностью совпали с контурами его тела. Через мгновение Дьюс снова запрыгнул к нему на колени. Это был черный померанский шпиц, радость и гордость его жены. Вечером с Дьюсом гулял Терри. Прохожие посмеивались, глядя на то, как он ведет игрушечную комнатную собачку на поводке, отчего он чувствовал себя клоуном.

Терри глотнул холодного чая, выругался вполголоса и закрутил крышку. Влажный ветер задувал в открытое окно, теребя кружевные занавески. Кондиционер сломался два дня назад, а пенсионное пособие придет только на следующей неделе. Терри приложил бутылку к виску. Раз уж эта дрянь не пригодна для питья, пусть хотя бы немного охладит его.

Он оглядел тускло освещенную комнату: обшарпанный обеденный стол, потрепанный лоскутный коврик, семейные фотографии в заботливо протираемых, но все равно пожелтевших рамках. Сорок два года на штамповочном производстве, пять дней в неделю, в ожидании пенсии – и вот теперь он наконец-то свободен. Отлично. Совершенно свободен.

Его взгляд упал на пепельницу, стоявшую на кофейном столике. Жена протирала ее так усердно, что та чуть ли не сверкала в темной комнате. Молли была чистоплотной женщиной, но тут дело заключалось не в чистоте: она не желала видеть ни пепла, ни окурков, ни чего-то еще, способного навести его на мысли о курении.

То же самое и с выпивкой. Жена раз за разом выбрасывала его бутылки с ржаным виски, а туда, где они были спрятаны, совала всякий хлам. Раньше он держал бухло на кухонной полке, но теперь она заставлена посудой. Молли нашла бутылку даже в подвале и устроила грандиозный спектакль, когда доставала ее. Ищейка, а не женщина.

«Зараза!» – пробормотал он и с громким стуком поставил бутылочку с чаем на стол. Когда эта женщина перестанет шпионить за ним? Он всю жизнь работал. Что плохого в пачке сигарет или в половине пинты? Ну хорошо, в целой пинте? Он прекрасно себя чувствует, что бы там ни говорили доктора из Мемориальной больницы. Это не значит, что он выходит на тропу войны или еще что-то такое. Просто мужчина имеет право на маленькие удовольствия.

На самом-то деле у него была заначка: пачка «Кул» и пара бутылок «Олд Оверхолт», припрятанные на дождливый день там, где Молли их никогда не найдет. От одной мысли, что они на месте, ему уже становилось веселее.

Он приподнял задницу над диваном и пустил газы. Дьюс навострил уши и укоризненно посмотрел на него.

– Ладно, мальчик, – немного виновато сказал Терри, с кряхтением встал и потянулся за поводком. – Давай покончим с этим.

Ночной воздух оказался холоднее, чем в доме, но лишь чуть-чуть. Терри остановился. Небо расчистилось. В районе Эйвондейл на востоке Саванны было тихо, но вдалеке горели огни и слышался какой-то шум: этот сенатор снова приехал в город и самому себе сделал хуже.

Терри дернул за поводок и направился на восток по Луизиана-авеню. Маршрут никогда не менялся: несколько кварталов по Нью-Джерси-авеню, потом квартал по Нью-Йорк, еще пара – по Огайо-авеню, и вот уже и дома. Это была короткая прогулка – пять минут, если Дьюс не задержится, обнюхивая собачьи гадости.

Он свернул на Нью-Джерси-авеню и заметил сыновей Делоуча, сидевших в темноте на крыльце своего дома. До него долетел сильный запах травки, а следом послышались шепот, хихиканье и, наконец, мальчишеский фальцет:

– Какой красивый у вас хомячок, мистер О’Херлихи.

«Голодранцы», – подумал он, но не ответил, а лишь слегка прибавил шагу.

Надо брать с собой сигареты на эти прогулки. Во всяком случае, так будет веселее. Сегодня, например, Молли проторчит в Нью-Джерусалеме часов до десяти, обсуждая предстоящий вечерний спектакль и тихий аукцион. Но нет, она все равно унюхает, когда вернется домой.

Впереди показался перекресток с Нью-Йорк-авеню. Дьюс остановился, чтобы обследовать большую кучу, но Терри был не в настроении и отдернул шпица.

– Никаких развлечений сегодня, мальчик.

Таким темпом он доберется до дома за пару минут.

Ветер изменился, и внезапно он снова услышал шум. Но теперь он доносился не из центра города, а со стороны кладбища. И это совсем не напоминало приветствия и аплодисменты, а скорее было похоже на истошные крики.

Когда он с любопытством посмотрел в том направлении, то увидел, как темная туча поднялась в ночное небо. Вот только тучи так внезапно не появляются. И у них нет крыльев.

Дьюс заскулил и залаял, дергая поводок, но Терри ничего не замечал. Он смотрел на летящую в небе тварь.

Она поднималась, медленно взмахивая тощими крыльями, бледно-голубая в призрачном свете луны. Однако даже с такого расстояния Терри разглядел туловище, похожее на высохший кожаный мешок. Пока он смотрел, тварь на мгновение зависла, а потом – хлоп, хлоп – заскользила над каналом Плацентия и тяжело закружила над промышленной зоной возле кладбища. Она вертела маленькой жуткой головой из стороны в сторону, словно что-то выискивая. А потом вдруг резко развернулась и помчалась как стрела.

Она направлялась к центру города.

Терри смотрел ей вслед, пока она не исчезла в дымке весенней ночи. И даже после этого еще мгновение стоял неподвижно. А потом развернулся и медленно, на негнущихся ногах зашаркал к дому напрямик, через чужие дворы и подъездные дорожки. Как только он открыл дверь, Дьюс метнулся в гостиную и спрятался под диван. Терри опять не обратил на него никакого внимания. Он направился по коридору в гостевую спальню. Открыл платяной шкаф и просунул руку за плохо прибитую фанерную заднюю стенку. Пошарил там и вытащил пачку сигарет, но тут же отбросил в сторону. Потянулся за стенку еще раз и отыскал бутылку «Олд Оверхолт». Забыв про сигареты, он вернулся в гостиную, сел на диван и откупорил бутылку. Он пил медленно и задумчиво, а тем временем далекие ночные звуки начали меняться.

62

Пендергаст взял со стола блокнот и пролистал его. Затем, не закрывая, переложил в левую руку, чтобы можно было свериться с записями, а правой осторожно взялся за рычаг, лежавший на двух металлических опорах. Рядом с рычагом располагался индикатор с черным поворотным регулятором.

– Мне кажется, эта штука не похожа на выключатель, – сказал Колдмун.

– Такой