Шрифт:
Закладка:
Он выдохся, одежда промокла от пота. Но отдыхать не время. Если вдруг появится сторож, другого шанса не будет. Поэтому, подсвечивая себе смартфоном, он заглянул в гробницу.
Сундучок стоял там, целый и невредимый.
Джербер встал на колени, опустил обе руки в отверстие, вытащил сундучок и поставил на землю. Печати не было, только маленький висячий замок. Взломать его не составило труда. Джербер заглянул внутрь.
Среди множества вещей и фотографий он сразу узнал то, что положили друзья из Порто-Эрколе.
Пакетик с фигурками футболистов от Ишио. Кирпичик из лего, принесенный Карлетто. От шоколадного батончика Джованноне осталась только обертка. Зато жевательная резинка «Тарджет» в форме сигареты, которую положил Этторе, выдержала испытание временем. На месте была и машинка «Ббураго» от Данте. Фотография всей их компании на пляже, выбранная Деборой, выцвела, словно источенная печалью. Рядом с вымпелом «Фьорентины», который он сам опустил в сундучок, лежала аудиокассета синьора Б.
Джербер забрал ее, понятия не имея, что его ожидает.
Сунул кассету в карман и огляделся, прикидывая, как поскорее отсюда выбраться. Оставалось сделать последнее. Прослушать запись.
56
Он специально захватил с собой плеер, на котором синьор Б. прослушивал записи сеансов с пациентами. Забравшись в «дефендер», Джербер никак не мог решить, остаться ли на парковке у кладбища или быстренько убраться подальше.
Но жажда поскорей все узнать пересилила.
Итак, под защитой фонаря, в конусе исходящего от него света, перед безмолвной панорамой спящего города, Пьетро вложил кассету в плеер, надел наушники и нажал на воспроизведение.
«Ладно, Пьетро, давай начнем». Голос отца возник из прошлого, сильный и звучный: Джербер содрогнулся.
«Зачем это?» – спросил маленький Пьетро.
«Ты сам говоришь, что у тебя все время болит нога, так? Даже уснуть не дает. Поверь мне: после этого боль поутихнет».
Такого разговора Джербер не помнил. На самом деле он вообще не помнил того дня. Его не удивил обман, к которому прибег синьор Б., чтобы убедить ребенка подвергнуться гипнозу: обещание уменьшить боль в сломанной ноге – подлая уловка.
«Дашь мне послушать песенку?» – спросил мальчик Пьетро, имея в виду пластинку с «Простыми радостями», которую отец обычно использовал, вводя в транс.
«На этот раз нет. Ты должен вслушаться в то, как тикают мои часы».
Пару минут ничего не происходило. Потом дыхание Пьетро изменилось. Мальчик стал дышать размеренно; это означало, что он впал в транс. Интересно, подумал Джербер, с чего начнет синьор Б., ведь до сих пор неясно, с какой целью он затеял сеанс гипноза. Если совесть отца отягощала судьба бедного Батигола, разве нельзя было просто записать на кассету чистосердечное признание? Зачем нужно было вовлекать и сына тоже?
Психолог был убежден, что синьор Б. вложил в его разум какой-то секрет.
«Хорошо, Пьетро, теперь я хочу, чтобы ты вернулся в тот день, когда пропал твой маленький дружок Дзено… Где ты сейчас?»
«Перед окном в моей комнате», – отвечал Пьетро, точно автомат.
«Рассказывай, каково тебе?»
«Очень жарко. Я сижу в шезлонге. Нога под гипсом чешется, а почесать нельзя. Скука смертная».
«Кто там с тобой?»
«Ишио, Дебора, Данте, Этторе, Джованноне, Дзено… Даже Карлетто удрал от матушки, которая хотела засадить его за уроки, хотя сегодня воскресенье…»
«Твои друзья пришли тебя навестить?»
«Они пришли не ради меня. Они пришли, чтобы поиграть в восковых человечков. В нашем саду играть интереснее, там полно мест, где можно спрятаться».
«И тебе не нравится, что ты не у дел, правда?»
«Совсем не нравится».
«Но все-таки сидишь и смотришь, как они играют…»
«Да».
«И что именно ты видишь?»
«Считаются, чтобы определить, кто будет первым восковым… Когда уже ясно, что водить будет Данте, все бросаются врассыпную… Данте в эту игру всегда играл хорошо».
«Расскажи мне о других: где они?»
«Джованноне не знает, куда деваться. Мы давно поняли, что он не любит оставаться в живых, живые должны все время бегать, а он ленивый. Так что он первый позволяет себя запятнать, становится восковым и может охотиться за другими… Вот и на этот раз Данте быстро его догоняет. Потом они уже не могут говорить и пересвистываются, указывая направление…»
«Кого еще ты видишь?»
«Дебора отлично спряталась за кучей сухих веток и палой листвы… Карлетто растянулся под каменной скамьей, Ишио притаился за сараем с инструментами: оба готовы припустить прочь, если будет надо… Дзено пока не решил, где спрятаться: футболка „Фьорентины“ видна отовсюду, но снимать ее он отказывается наотрез… Этторе выбрал неважное укрытие: голова торчит из-за куста. Данте замечает его и дает знак Джованноне. Они разбегаются в стороны, чтобы его окружить. Этторе видит, как приближается Данте, и пытается сбежать, но путь ему преграждает Джованноне… Теперь восковых трое, живых четверо».
Джерберу будто бы вновь было одиннадцать лет, настолько он погрузился в игру. Прошедшие годы исчезли, он даже чувствовал тяжесть гипса на сломанной ноге.
«Заметили Карлетто, пытаются поймать его. Он удирает, но у него сползают шорты, приходится их придерживать рукой. Задницу видно».
«А где Дзено?»
«Выглядывает из-за дерева, со смеху помирает».
«А Ишио все еще стоит за сараем?»
«Я не знаю».
Джербер тут же вспомнил эксперимент, проведенный несколько недель назад, когда старые друзья, выражая протест и недоверие, нехотя попытались воспроизвести тот же ход событий. Кузен без пререканий пошел на сотрудничество, вот только память его подвела.
«Карлетто запятнали! – возгласил Пьетро из прошлого. – Теперь восковых больше, чем живых!»
Он до сих пор помнил, что самое интересное начинается, когда преимущество на стороне восковых. Так было и тогда.
«Данте, Этторе, Карлетто и Джованноне молча переглядываются: нужно поймать Дебору, а она бегает быстрее всех, недаром самая высокая. Замечают ее за кучей веток и листьев, и она выпрыгивает, словно пума. Мальчишки бегут за ней, но запятнать не могут. Бегают как сумасшедшие, спотыкаются, устали уже. А она смеется, дразнится. Слабаки, говорит, так вам и надо, и все время меняет направление, а мальчишки бесятся. Пока не окружают ее вчетвером, и Джованноне прыгает на нее, будто ныряет в море, солдатиком».
«Дзено все еще с вами?»
«Нет… Я больше не вижу его…» – говорит одиннадцатилетний Пьетро с легким смятением в голосе.
«Но ты знаешь, где он, правда?»
«Нет, не знаю», – повторяет Пьетро, уже раздраженно.
«А я вот уверен, что знаешь».
«Нет!» – Пьетро стоит на своем.
«Этого не может быть.
