— Has— su— lesh, — выдохнул он, едва они с Айзеком вошли под защитный купол и увидели, что он прятал.

Кораблей в самом деле было три, и один из них был атлантисской «Барракудой», судя по следам на обшивке, прошедшей конверсию и снова перевооружённой. Ни одного транспортника Гедимин не увидел — только «Скат» с двумя бортовыми гравитронами и «Циклоп» старого образца — с тремя, не считая кинетических турелей, лучевых пушек и двух ракетных шахт. Остальные были заварены. Броня вздулась изнутри и покрылась трещинами — под сталью и фрилом был обеднённый уран, и его перерождение шло так быстро, что выделяющийся газ разрывал обшивку.

— Здесь треть, здесь и здесь — половина, — Айзек покосился на анализатор. — Надо резать, и быстро. Делай разметку, я к Кенену. Пусть в Пласкетте готовятся.

«К новой закладке на синтез,» — криво ухмыльнулся Гедимин, включая распылитель фрила. Баллончики были наполнены яркой фосфоренцирующей краской — так сарматы чертили разметку. Едва струя коснулась покорёженной обшивки, та лопнула, выбросив фонтан светящейся пыли. «Тут не половина. Тут процентов пятьдесят пять,» — Гедимин сдвинул разметку на полметра ниже.

— Это для плазмы, — несколько минут спустя показывал он двойную линию. — Это для резака. Плазму выше не сдвигать. Рванёт.

Кенен, бледный и непривычно молчаливый, притащил откуда-то четыре плазменника в добавление к двум сарматским, и ремонтники, разделившись на три группы, начали работу.

Это было несложно, даже весело, — пока хватало заряда, плазма легко рассекала все слои брони. Гедимин, экономя аккумуляторы, подрезал обшивку пунктиром, затем поддевая её ладонью и вышибая наружу. Вокруг выставили защитные поля, но урановая пыль хлестала уже изо всех бортов, и сармат, глядя под ноги, думал, что на дезактивацию космодрома придётся заключать отдельный контракт — если только их не заставят её провести в качестве возмещения ущерба. Иногда получалось так, иногда эдак, — занимался этими делами Кенен, до Гедимина долетали только отголоски.

Он отступил на пару шагов, чтобы сменить аккумулятор; другой ремонтник продолжил его пунктир и неловким подражательным жестом подсунул руку под обшивку. Гедимин хотел показать, как удобнее ломать облучённую броню, но случайно взглянул поверх срезанных бортов и растерянно мигнул. Там со «сфалтом» в руках стоял Иджес. Он держал плазменник так, будто готовился «стрелять», но плазма из сопла не выходила. Рука, застывшая на кнопке пуска, мелко дрожала.

— Иджес, приём! — Гедимин сердито сощурился. «Чего он застыл? Синтез ждать не будет!»

— Что у тебя? Истёк заряд? — он потянулся за сменными аккумуляторами. «Странно. Он тоже брал запас. Уже истратил?» — мелькнуло в голове.

Иджес резко обернулся, держа «сфалт» на вытянутой руке, отведённой в сторону. Его трясло. Ремонтник услышал в наушниках прерывающийся стон — Иджес будто хотел что-то сказать, но не мог.

— Держи… — начал было Гедимин, но осёкся. «Светодиод!» — он впился взглядом в потемневший лицевой щиток. Жёлтый огонёк погас.

— Стой! — успел он крикнуть, прежде чем рука на кнопке судорожно дёрнулась, и плазма хлестнула по борту, вспарывая раздутую потрескавшуюся обшивку в полуметре от безопасной черты. Гедимин рухнул наземь, на лету швыряя вперёд защитное поле и ставя генератор на непрерывность. Взрыва он не услышал — только увидел, как над полуразрушенным кораблём поднимается облако светящейся пыли. Защитный купол вспыхнул, растворяясь, но генератор моментально восстановил его. Несколько секунд Гедимин лежал на боку, глядя на оседающую пыль, затем рывком поднялся и, уничтожив ненужное поле, перемахнул через борт корабля.

Он пошёл напрямик по внутренним коридорам, вскрывшимся после разрезания обшивки, и через полминуты спрыгнул с дальнего борта на оплавленную площадку космодрома. Корабль, за которым прятался Гедимин, пострадал незначительно — ему посекло осколками левый борт; тот, над которым работала группа Иджеса, разорвало на части. Обломки кормы разметало по площадке, нос треснул по швам, только массивный реакторный отсек и турбины, прикрытые бронёй, остались на месте. Трое ремонтников уже сбежались к ним; сквозь проломы в обшивке был виден свет фонарей. Ещё один сармат сидел на площадке, обхватив левой рукой правое плечо, и при каждом вдохе шипел от боли. «FAUW» — набрал Гедимин на клавиатуре смарта и, усилив отправляемый сигнал до предела, склонился над Иджесом.

Его скафандр был покрыт проплавленными рубцами — зацепило плазмой и раскалённым металлом. Сармат лежал навзничь, раскинув руки, рядом валялся покорёженный «сфалт». Правое предплечье Иджеса странно изогнулось, будто там появился ещё один сустав; левая перчатка, наполовину расплавившись, прикипела к площадке. Сармат не двигался; убрав тёмный щиток с его лица, Гедимин увидел, что стекло изнутри покрыто мелкими тёмными брызгами.

— Safauw! — крикнул он в коммутатор, прижимаясь ухом к респиратору Иджеса и запоздало понимая, что в вакууме никакого дыхания не услышишь. Он рывком поднялся, подхватив раненого сармата на руки. «Корабль,» — он покосился на посечённый борт «Барракуды». «Обойти…»

Уже у кормы к нему сбежались. Он посмотрел сквозь ремонтников, не узнавая их, и двинулся дальше. Его перехватили, с трудом отняли Иджеса, уложили на тележку (Гедимин, прийдя в себя, помог пристроить повреждённую руку) и быстро покатили к ограждению космодрома. Следом повели сармата с ушибленным плечом; он шёл сам, сердито шипя на помощников. Выйдя из-за кормы «Барракуды», Гедимин увидел за ограждением космодрома мигающий маячок медглайдера.

— Джед, приём! — послышался в наушниках громкий, звенящий от волнения голос Кенена. — Джед, Мадик, возвращайтесь к работе! Я еду в госпиталь с ранеными, вернусь, как только смогу. Продолжайте работу!

…«Барракуда» и «Циклоп» уцелели; когда Гедимин, закончив черновую обрезку, отошёл от корабля, радиоактивные обломки уже сгребли в контейнеры и утащили к транспорту, отправляющемуся в Пласкетт. «Заглянуть через пару дней,» — машинально отметил в памяти Гедимин, глядя вслед бронированным глайдерам с символами радиационной опасности на бортах. То, что осталось от «Ската», прикрыли трёхслойным защитным полем, к нему подогнали три цистерны-охладителя, — реактор уцелел, но его периферийная обвязка была серьёзно повреждена, и её временно отключили. По площадке разматывали шланги от цистерн с раствором меи; «Барракуда» от кормы до реакторного отсека уже покрылась багровой коркой, и из распахнутых шлюзов и