Хотя стоило этот вариант рассмотреть.

Меня вывели из игры.

Из башни трудно сбежать, в окно не протиснуться, а бы и получилось… высота тут еще больше, чем во дворце, от меня даже мешка с костями не останется, только кровавое пятно. Дверь со множеством засовов с внутренней стороны не открыть, даже с навыками взломщика. Стены крепкие настолько, что мой тупой лоб не пробьет. Земли поблизости нет, нарушение баланса не спасет. Какие варианты я бы ни выдумывала, ничего не подходило. Камера моя вообще не отличалась размерами или деталями, только голые стены и узкий закуток с дыркой в полу, задуманный как отхожее место.

И все это неудивительно, в башне часто содержали особых преступников, знающих о гнилости и ее свойствах. Поэтому меры безопасности соответствующие. Безвыходность ситуации быстро меня вымотала, навернув тысячу кругов по камере, я приникла к окну и уставилась на такой далекий сейчас водопад Гранфельт.

А за окном медленно темнело.

Что там в Посмертье? Дарлан добрался до границы света и тьмы? Встретил Актера? Подготовил ловушку? Или для этого прошло слишком мало времени? Что там происходит, что? И сколько мне еще ждать? Неизвестность давила, как и невозможность выбраться из заключения прямо сейчас. Придется подождать.

Ночью я услышала за дверью шаги.

Тихие, почти неразличимые, но это был первый звук, пойманный чутким ухом. Все это время я сидела в тяжелой, тягучей тишине.

— Кто там? — я кинулась к двери и прижалась к ней всем телом.

— Альтьера, — раздался приглушенный шепот, — альтьера, это я. Августа. Пришла вас проведать… думала, не получится, но так вышло, что с вашим охранником я подружилась уже давно… он раньше во дворце служил, приятный молодой человек. Он помог пройти.

— Что вы хотите, Августа?

— Не знаю. Правды. Я не могу уснуть, не могу ничем заняться, отвлечься… а все вокруг от меня только этого и ждут. Чтобы я не мешалась, не задавала вопросов и не возникала. А я так не могу. И… — судя по звуку, Августа отошла от двери и заговорила с кем-то. До меня долетали обрывки слов, но их не хватало, чтобы понять суть разговора. Но кажется, Августа с кем-то спорила.

Голоса затихли, я затаилась.

— Августа?

Вместо ответа лязгнул один из железных засовов. Затем еще и еще, пока дверь не распахнулась и в мою камеру не зашла испуганная королева. Хотя выглядела она совсем не как королева, в брюках и форме, словно одна из безликих стражей дворца. И только светлые длинные волосы выдавали ее. И испуганный взгляд, пожалуй.

— Я убедила Виктора, что вы меня не тронете.

— И он вам поверил? — недоуменно спросила я, слушая, как вновь лязгают засовы — нас с Августой запирали внутри. Поступок, прямо скажем, отчаянный. Это как ребенка кинуть на растерзание диким зверям.

— Я умею быть убедительной, Ида. И… лучше поговорить с глазу на глаз, а не через дверь, — Августа протянула мне увесистую сумку. — Держите. Здесь еда. Говорят, вы отказываетесь от пищи, но мне подумалось… вдруг мне удастся вас убедить? Кажется, сейчас не лучшее время демонстрировать характер. Мама часто повторяла: характер девушке необходим, но и видеть его должна только она одна. Это недостаток, который лучше скрывать и доставать на свет, когда никто не смотрит.

— Очень… странные слова, — не без труда нашлась я с ответом, но сумку приняла. Внутри оказалось несколько свертков, ничего особенного: мясо, хлеб и сыр. А еще гнилость с ее запахом сырого дерева.

Августа по моему примеру устроилась на полу и принялась мастерить бутерброды. У нее получалось складно, кусочек к кусочку, она как будто всю жизнь эти бутерброды сооружала, такие же аккуратные и идеальные, как она сама.

— Слова нормальные, — откусив маленький кусочек, пожала плечами Августа. — Это вы странная, Ида. Вас не выучили основам женской хитрости, а ведь она всему голова. Часто она помогает в безвыходных ситуациях.

— И вы пришли сюда, чтобы меня обхитрить?

— Пришла, потому что хочу помочь. Не вам, а… Александру. И нашим детям. Сейчас только я могу их защитить, и я готова это сделать любой ценой. Я готова бороться. Но трудно это делать, когда мне никто ничего не рассказывает. Понятно, почему, ведь я чужая, но… пора привыкнуть, что все изменилось. Пусть я не родилась на Мертвых Землях, отныне здесь мое место, здесь вырастут мои дети. Я не чужая.

— Знаю.

У Августы есть причина для опасений? Конечно. И пусть ее охраняют, и Александра тоже, как Роксану и Ренана, и пусть коридор рядом с Дверью узок, там легко отбиться, даже если Актер приведет многотысячное войско, чего точно не случится, нет у него столько людей. Но даже так коридор и Дверь не оставляют пространства для маневра. Я видела план Дарлана, как он подстраховался. Но и чувства Августы понимала тоже, потому что сама тревожилась и ждала беды.

А меня Дарлан запер в башне.

Тройная безопасность, хоть он и думал, что в моей голове сидит кто-то чужой.

— Спрашивайте, — сказала я Августе. — Расскажу, что смогу.

Королева серьезно кивнула и приступила к вопросам. Надо отдать ей должное: спрашивала Августа обдуманно, основательно, сразу видно, долго готовилась и разглядывала ситуацию со всех сторон. Прежде всего ее интересовал Александр. Я все рассказала: об убийствах, о его крови в чужих руках, о помутненном сознании. Рассказала даже о том, как обо всем догадалась. Как Александр вдруг признался мне в любви, хотя до этого отпустил. Потому что полюбил другую. Августу.

От услышанного глаза королевы расширились:

— И где же тут правда?

— Он любит вас, очевидно. Другие этого знать не могли, использовали старую информацию. Так все и вскрылось.

— И… все в порядке? У нас.

— Нет, я ведь в камере сижу, — мне стало вдруг смешно и тепло одновременно. Удивительно, но с каждой новой встречей, с каждым разговором, Августа проникала под кожу. Она мне нравилась. И сейчас нравилась особенно сильно: так быстро взяла себя в руки, смогла договориться и даже пробраться в тюремную башню! Уму непостижимо. А ночью казалось, она в обмороке несколько дней пролежит.

— Ида, я о другом.

— Знаю. И думаю, что нам давно пора оставить эту тему позади. Никаких вопросов,