Шрифт:
Закладка:
Православным гостям следовало вести себя осмотрительно, ведь отношения между католиками и православными всегда оставались сложными даже в случае родства. Не даром же монах в серой рясе, увидев среди приехавших отца Антима, посмотрел на него с явной озабоченностью, как на соперника в борьбе за христианские души, а отец Антим ответил таким же взглядом.
- В письмах я читал, - произнёс Янош Гуньяди, обращаясь к Сёчке, - что приедете почти всем семейством. Покажи-ка нам трёх своих деверей.
Сёчке улыбнулась, кивнула и впервые за долгое время посмотрела на Влада доброжелательно. Она подняла правую руку в приглашающем жесте и произнесла:
- Влад, подойди. Познакомься с моим братом. Он старший в роду Гуньяди, а мне - как второй отец.
Княжич двинулся к хозяину замка и хотел уже улыбнуться по примеру невестки, но вдруг спохватился и подумал: "А как повёл бы себя мой отец? Когда он представлялся королю Жигмонду, то не любезничал с ним и даже проявил дерзость, ведь ехать в лоб королю - дерзость".
Вспомнив о родителе, тринадцатилетний отрок подошёл к Яношу и посмотрел с вызовом, однако венгр принял эту выходку спокойно:
- Добро пожаловать, - сказал он, положив гостю руку на плечо. - Ты, значит, Влад? Можешь звать меня дядей... дядей Яношем.
Рука показалась княжичу тяжёлой, и ему захотелось стряхнуть её, но такой поступок был бы слишком дерзким, поэтому пришлось сдержался.
- А мой зять Мирча остался при отце? - спросил Янош.
- Да, - ответил Влад.
- Значит, я с ними обоими скоро встречусь, - хозяин замка снял руку с плеча гостя и задал новый вопрос. - А там кто такой, за юбку прячется?
Княжич оглянулся и увидел Раду, которого нянька пыталась оторвать от своего подола и поставить перед Яношем:
- Это мой брат, - сказал Влад.
- Раду, - добавила Сёчке.
- Как живёшь, Раду? - спросил Гуньяди, но малыш, не сказав ни слова, уткнулся в юбочные складки.
- Он не знает по-мадьярски, - пояснил Влад.
- Совсем не знает? - Янош явно удивился, что кто-то из его румынских родичей может не знать языка венгров. - Ну, ничего, научится...
Тем временем брэилянка с кормилицей, по-прежнему державшей на руках Влада-младенца, тоже успели сойти с саней. Свет факелов во дворе и разговоры собравшихся разбудили ребёнка, поэтому он начал капризничать.
- Кто тут у нас? - Янош потянулся к хнычущему свертку и, немного раздвинув пелёнки вокруг маленького розового лица, поделился наблюдениями. - Ууу! Какой грозный! Настоящий государь.
- Не очень-то разворачивай. Холодно ведь, - попросила сестра-кузнечик.
Брэилянка смотрела на всё это с явным неодобрением, но как только Янош повернулся к ней, сразу придала лицу приветливое выражение.
- Тоже Владом назвали? - спросил у неё Гуньяди.
Колца ничего не смогла ответить, потому что не поняла вопрос - подобно маленькому Раду она совсем не говорила на венгерском языке.
Сёчке ответила вместо неё:
- Да.
Обернувшись к тринадцатилетнему гостю, с которым знакомился первым, Гуньяди уточнил:
- Значит, ты Влад, и он Влад?
- Да, - натужно произнёс княжич.
Янош вдруг понимающе хмыкнул и сказал:
- У меня тоже младший брат есть, которого Яношем зовут.
Без сомнения, венгр сделал такое признание, желая пробить стену недоверия, и этой цели он достиг.
- А вы по возрасту очень разные? - спросил Влад.
- Не очень, - Гуньяди помотал головой. - Он всего на несколько лет меня младше. Так уж случилось. Я, помнится, поначалу был недоволен, когда появился у меня брат-тёзка, и ещё больше был недоволен, когда вслед за братом появилось у меня множество сестёр. Однако родня есть родня, - Янош улыбнулся своей сестре-кузнечику.
- Да, родня есть родня, - согласился Влад, после чего хозяин замка решил перевести разговор на другое:
- А ты знаешь, откуда мы с твоим отцом знакомы? Тебе про короля Жигмонда, небось, рассказывали? Так вот у Жигмонда мы с твоим отцом служили вместе. Даже случилось вместе повоевать.
Когда Гуньяди сказал про своего младшего брата, тоже зовущегося Яношем, Влад подумал, что хозяин замка - человек неплохой. Княжичу даже захотелось забыть про обидный покровительственный жест - руку на плече. Этим жестом венгр явно утверждал своё превосходство, но с другой стороны такой поступок казался вполне обоснованным для того, кто принимает гостей.
Влад почти успокоился, но тут прозвучали слова о войне, и он не смог удержаться от язвительного замечания:
- Дядя Янош, а когда ты в поход выступаешь, чтобы вместе с моим отцом прогнать турков? Отец своё войско уже собрал.
- Ууу! - засмеялся Гуньяди. - Да вот выступаю со дня на день. Последние сборы заканчиваю. А пока тут за хозяина останется...
В это мгновение под руку Яношу проворно поднырнул какой-то мальчик лет десяти, и большая пухлая пятерня взрослого легла на хрупкое детское плечо. На этот раз жест был не покровительственный, а оберегающий.
- ...вот. Это мой сын Ласло, - сказал Янош и, обратившись к отпрыску, добавил. - Ласло, будь приветливым хозяином. Покажи гостю, как мы живём. Влад теперь нам родня, вот пускай и посмотрит.
Маленький Гуньяди хитро улыбнулся. Так улыбаются люди, которым есть, чем похвастаться, а ведь хвастовство это тоже способ показать превосходство над другим человеком, если, конечно, тот признает, что восхищён. Вот почему Влад, следуя за Ласло и внимая ему, дал себе слово, что не станет ничем восхищаться только из вежливости: "Мой отец не заискивал перед мадьярами, и я не буду".
Показывать что-то необыкновенное хозяйский сын не спешил. Сперва провёл по сумрачным коридорам подвалов, где то и дело указывал на двери, казавшиеся Владу одинаковыми, и говорил:
- Тут - вино в бочках. Тут - солонина. Тут - зерно и крупа, но это на случай осады, а что не про запас, хранится в другом месте.
Перед одной из дверей маленький Гуньяди почтительно остановился и сказал:
- Тут - порох, много пороха.
Влад не выразил восхищения, но провожатый, казалось, только пробовал силы, и, как ни в чём не бывало, повёл гостя дальше, наверх.
