может здраво оценить предстоящий маневр к планете.

— Оценить в плане «выгодно или нет?».

— Да. Брось на дно глубокой ямы крохотный кусочек мяса — и подыхающая с голоду пантера последует за ним. А затем потратит куда больше сил, чтобы выбраться из этой ямы.

— Ну… я может тоже полезла бы в яму, подыхай я с голоду и знай, что вокруг нет больше ни кусочка съестного. При большом голоде разум отрубается. Вперед вылазят звериные инстинкты. Так что твое сравнение некорректно.

— Возможно. Но так и так вопрос гипотетический — мы ведь не знаем сколько на самом деле «пастбищ» у этой твари. Мы вообще мало что знаем.

— Ладно. Двигаемся дальше. Ты написал «Только люди?». Тут думаю вопросительный знак можно убирать. На всех изображениях к медузе шагали только оглушенные люди. Никаких зверей. Никаких насекомых. А на следующих картинках мы видели укатывающиеся прочь фургоны на животной тяге. И те мощные существа явно плевать хотели на зов Столпа.

Я с улыбкой кивнул:

— Да. Так что либо он охотится только на людей, либо в сытые годы очень избирателен в сорте потребляемого мяса.

— Фу!

— Не делай из меня монстра — попросил я и тихо рассмеялся — Об этом уже столетиями просят все пытливые умы человечества.

— Ты это о ком?

— О всех ученых, что ради своих открытий творят с лабораторными животными такое, что у любого увидевшего это маньяка пресечется дыхание от ужаса…

— Ох жалко всех этих крысок, кошек, собак, обезьянок… А ведь и здесь наверняка проводили совсем невеселые эксперименты — она даже головой закачала, явно представив себе ранние попытки — Кого-нибудь из преступников лишали слуха и бросали или привязывали к столбу, скажем, чтобы понаблюдать как на них скажется это усовершенствование с помощью ножа…

— И кто из нас монстр? — хмыкнул я.

— Так-с… идем дальше. «Почему не падает и как взлетает?».

— Тут чуть сумбурно — признал я — Не могу даже представить себе эту колоссальную живую массу, что неспешно входит в атмосферу земного типа. А масса чудовищная! Мы видели поднятые падением щупалец цунами, видели снесенные огненные вулканы и воронку в лесу как от удара Тунгусского метеорита… Ладно монстр опустился и довольно жестко. Но ведь после трапезы всю эту массу снова надо приводить в движение — причем в вертикальное и вверх! М-да… но в целом ты уже ответила на мой вопрос. Возможно, траты энергии несопоставимы с ее притоком. Что, кстати, добавляет довольно жутковатых мыслей и возвращает нас к вопросам о том, что именно жрет эта тварь? Плотояден? Жрет мясо? Или каким-то образом извлекает из тел людской расы некую энергию, которую я все еще не знаю, как назвать…

— Назови просто — энергия — рассмеялась Милена — Электричество здешнее. Да… эти технологии уникальны. Вот только ты во многом прав в своих вопросах, Охотник. Технологии — это технологии. Это нечто прорывное, доработанное, а может даже совершенное. Люди умеют в прогресс. Это словно у нас в крови. И у меня в голове вполне складывается картинка сравнения банальной ТЭС с АЭС. И там и там вся суть в водяном паре, что крутит турбины генераторов. Вот только в первом случае мощная ТЭС ежедневно пожирает тысячи тонн каменного угля, а во втором случае вполне себе достаточно куда меньшего количества топлива, к тому же загружаемого раз в несколько лет. В летающих крестах, в наших убежищах, здесь в Пальмире — везде работает крайне износостойкая, надежная и очень эффективная технология. Но этот результат не был достигнут за пару лет — над ней работали поколения и поколения талантливых инженеров этого мира. Отсюда такая эффективность в использовании крох энергии. Но ведь космическая медуза… живая. Бурдюк с щупальцами. Боюсь и представить, где, как и кем она была порождена… и вряд ли над ее энергопотреблением работали инженеры, но… она ведь до сих пор жива — тихо закончила Милена, инстинктивно глянув в ту сторону, где посреди изломанной ледяной пустоши высился колоссальный Столп.

Помолчав, она добавила:

— Боюсь мы с тобой слишком глупы, чтобы понять суть этих процессов…

— Мы дилетанты — согласился я — Но вопросы задавать все же надо — ведь это начало процесса по поиску правдивых ответов. В этом случае я согласен выступить в роли маленького ребенка, что показывает на Луну и спрашивает у родителей — а почему она не падает? Порой главное задать вопрос… и однажды ответ будет получен. Ну что? Продолжим поиски? А то время проходит. Не впустую, конечно — вон сколько всего узнали — но все же…

— Погоди! — закончив записывать, Милена ткнула меня пальцем в грудь и потребовала — Сначала закончим с твоим вопросам. Там немного осталось. Выше гор, но ниже духом, подслеповат и ленив? Это еще что за фраза такая?

— Да это ерунда — фыркнул я — Помнишь то показанное на в разрезе убежище внутри горы? Этажи полные вкусных людей…

— Помню.

— Вот я и задался вопросом — почти этот страшный монстр не разрушил гору-убежище точно так же, как он пусть случайно, но так легко растоптал вулкан?

— Кстати о вулканах — их наличие много говорит о самой планете — заметила Милена и задумалась, постукивая себя карандашом по нижним зубам — И да… почему медуза не вскрыла консерву с живым мяском?

— Хороший вопрос…

— Дилетантский и наивный… знаешь… всю жизнь считала себя обычной девчонкой, но не без искры в голове. И всю жизнь эта искра мне помогала в делах и достижениях. Но тут… тут моя искра пугливо угасла — потому что чувствую себя здесь примитивной дикаркой… Знаешь… я как-то от скуки листала на даче у знакомых старую-престарую литературу, сваленную в сарае. Одну книгу выбрала из-за крупного шрифта и с ней угнездилась в гамаке под сеткой и с фонариком. Советский роман про конец двадцатых и начало тридцатых годов неспокойного двадцатого века. Роман про тяжелые будни первых советских исследователей. Там, конечно, все очень романтизировано и нарочито преувеличено… но одна иллюстрация врезалась мне в память навечно. На ней вышедшие из злой снежной пурги закутанные в меха люди замерли в полном остолбенении и изумленно таращатся на ярко освещенное электрическими лампами здание обычной такой школы, а там за окнами дети в школьной легкой форме, в тепле и уюте, занимаются географией… Ты ведь представляешь степень удивления этих людей, что впервые увидели горящие электрические огни? А большие стеклянные окна? А горящую сотней разноцветных огней новогоднюю елку?

— Да уж… — хмыкнул я.

— Вот и я ощущаю себя