А он тут потихоньку с ума сходит.

Менестрель умер, но барон фактически подтвердил его слова.  По крайней мере, те, что касались уроков музыки и сцены в саду, после которой его милость выгнал Демиса взашей со своих земель.

Значит, и остальное, что музыкантишка рассказал,  может быть правдой.

От осознания этого кололо в груди и сдавливало виски.

А ещё ему было стыдно перед Адель.

Сам не понимал почему, но поцелуи графини больше не заводили. Не то чтобы совсем никак, но объятия леди  уже не дарили той радости и сладости, которые вскружили ему голову ещё в начале их отношений. И добавили красок совсем недавно –он никак не мог забыть  ту  ночь!

Видимо, снижение желания и потеря удовольствия произошли из-за  череды неприятностей, свалившихся на его голову.

Ничего, всё поправимо. Он успокоится, решит все проблемы. И жизнь снова наладится.

Но почему, во имя всего святого, Адель до сих пор не беременна? Она давно не принимает ягоды и  уже семь седмиц он предпринимает попытки  вывести её из-под угрозы насильственного замужества. Не каждую ночь,  конечно, ведь его отвлекают дела и отсутствие желания, но он старается!   Однако пока никаких результатов.

Вчера он слышал, как Адель тихо плакала – у неё начались  женские дни. Значит, весь последний месяц они старались впустую! Может быть,  он чем-то болен? Поэтому и ребёнок не получается, и близость с любимой женщиной,  один раз вспыхнув сногсшибательным фейерверком, больше не приносит удовольствия...

«Рист, в спальню иду как на нелюбимую работу, –проворчал Арман себе под нос. –Неужели ведьма Вилье меня на самом деле чем-то опоила?  Как жаль, что мой дар  не универсален!»

– Толье, пригласите гера Ханца, – распорядился Арман.

Лекарь появился через полчаса, внимательно выслушал его светлость, затем провёл осмотр и развёл руками.

– Милорд, вы совершенно здоровы! Во всех смыслах, впрочем, я в этом и не сомневался.  Можно взять  у вас кровь и слюну, проверить у себя в лаборатории на наличие посторонних снадобий, но я уверен, что ничего не обнаружу.

– Почему тогда интимные отношения больше не приносят  мне радость? И почему женщина до сих пор не понесла? Хоть и без удовольствия, но я регулярно продолжаю...сеять.

– Полагаю, речь о леди Адель? – после секундной паузы произнёс лекарь.

Герцог кивнул.

– Чтобы разобраться, нужно осмотреть и её тоже. Причина может  находиться не в вас, а в ней.

– Я приглашу леди сюда, в кабинет.

Графиня смущалась и нервничала, но позволила лекарю себя осмотреть.

– Леди, скажите, вы предохранялись, когда жили с мужем?

– Нет.

– Сколько лет длился ваш брак?

– Два года.

– И за это время вы ни разу не были беременны?

– Нет. Всевидящий не дал нам с Анри дитя, – женщина вздохнула и опустила голову.

Арман поморщился – упоминание о брате  до сих пор резало по живому.

И его нелепая смерть, и последующее решение короля, из-за которого ему и приходится работать над бастардом.

Возможно, всё дело в том, что внутренне ни он, ни Адель  не хотят ребёнка?  Вернее, хотят, но рождённого в браке.

Ему стоило большого труда уговорить любимую на этот шаг, и если бы не угроза попасть в руки кузена, Адель никогда бы на это не пошла.

Бастардам, даже признанным, в жизни приходится несладко. Наследником рода ему никогда не стать, как и не получить титул выше баронского. И то – по особой милости его величества. А у него, Армана, есть весьма веские подозрения, что король не станет поощрять бастарда герцога Д’Аламос.

Если это будет мальчик, то за него никогда не отдадут  девушку из хорошей семьи.  А если девочка, то ей не светит хорошая партия.

Не хотел он такой участи для своего ребенка! Тем более первенца, который хоть и получит по праву первородства большую долю магии, но будет существенно ущемлён в правах по сравнению с законнорожденным братом или сестрой.

Если бы можно было как-то иначе избавить Адель от внимания кузена и странных планов на неё самого короля! Но увы, только  беременность или новое замужество, и времени с каждым днём всё меньше и меньше.

Тем временем лекарь завершил осмотр и расспросы, после чего графиня удалилась.

– Ну? – герцог побарабанил пальцами по столешнице.

Выражение лица гера Ханца ему не нравилось, но тот молчал, не торопясь поделиться выводами.

– У меня два вас две новости: очень плохая и очень хорошая, – лекарь виновато посмотрел на Армана и скорбно вздохнул.– С какой начать?

– Леди больна?! Она умирает?

– Нет. То есть она не совсем здорова, но не больна и тем более не умирает. Просто  эта женщина никогда не сможет стать матерью.

– Почему?..

– У неё не совсем правильно сформированы... гм... важные женские органы. Из-за этого она не сможет зачать и выносить дитя.  Если бы её родители показали девочку лекарю  до дня её первой крови, то развитие можно было бы подправить, сейчас  ничего сделать невозможно. Мне жаль, милорд.

– Это была плохая новость?

Ханц молча кивнул.

– Какая тогда хорошая?

– Вы, милорд, совершенно здоровы и можете иметь детей с любой другой здоровой и молодой женщиной. Например, с её светлостью. Помните, я лечил миледи? Так вот, я проверил её организм сверху донизу – ваша супруга будет отличной матерью!

– Спасибо, утешил! – буркнул герцог. – Надеюсь, леди ты этого не говорил?

– Разумеется, нет.

– Вот и продолжай молчать. А я...

– Ваша светлость! – в дверь ворвался  Жерон. – Простите, срочная новость! Очень плохая...

– Говори, – рыкнул Арман и стиснул спинку стула.

Рист подери, что там ещё стряслось? И когда уже закончится эта полоса неприятностей?!

– Прилетел вестник – в Тополях пожар!

– Что?! – герцога буквально подбросило вверх. – А... миледи?

– Не знаю, – Жерон сделал шаг назад, попятившись от побелевшего хозяина. – Но главный дом... вернее,  хозяйский этаж... полностью сгорел.  Это случилось сегодня ночью, есть погибшие.

– Ханц, бегом за мной! – рыкнул Арман, взмахом руки помогая лекарю и секретарю поскорее покинуть кабинет.

Затем  он запер магией дверь и бросился к своим покоям, на ходу раздавая указания.

– Жерон, доложи леди Адель, что знаешь о пожаре, пусть она готовит продукты и вещи для погорельцев. Всё погрузить на повозку Умара и отправить его в Тополя. Да, не забудьте запас заживляющих зелий, я разрешаю забрать всё, что есть в замковой аптеке.