Шрифт:
Закладка:
Трижды судебный глашатай призывал ее вернуться, но она не ответила. Когда настал черед говорить Генриху, он повторил свое заявление, основанное на том, что он действует не «из-за какой-либо плотской похоти или неприязни к личности и возрасту королевы», а по причине искренних сомнений и «угрызений совести» в отношении своего брака. После этого он с жаром пустился цитировать свое ходатайство о разводе и вручил легатам законченную рукопись38.
В отсутствие Екатерины юристам, представлявшим ее интересы, в частности Джону Фишеру, было поручено развалить дело Генриха. Фишер своим красноречивым выступлением на пятом заседании суда 28 июня, в котором он, опираясь на дату церковного календаря (это было после Рождества Иоанна Предтечи), прогневал Генриха тем, что сравнил его с библейским королем Иродом, который приказал обезглавить Иоанна Крестителя, осудившего его за развод с женой. Затем он передал легатам документ объемом 16 000 слов, в котором оспаривалось ходатайство Генриха39.
Следующим этапом стало выступление свидетелей. Поскольку Генриху и Анне было крайне важно доказать, что первый брак Екатерины был консумирован, одним из первых был опрошен Уильям Томас, некогда камергер личных покоев принца Артура, который впоследствии перешел на службу к Генриху и был возведен в рыцари после битвы при Турне. На момент суда он уже отошел от дел и поселился в Уэльсе. Ему было «лет пятьдесят или около того», однако он помнил, как сопровождал уже женатого принца Артура, одетого в ночную рубашку, до дверей спальни принцессы часто и много раз, после чего он [Артур] входил в спальню и оставался там на ночь, а утром Томас встречал его у тех же дверей.
Как в Лондоне, так и в Ладлоу, Екатерина и Артур, «насколько ему известно, продолжали жить вместе как муж и жена, принц и принцесса Уэльские, на протяжении пяти месяцев или около того»40.
Еще один свидетель, сэр Энтони Уиллоуби, в прошлом состоявший на службе у принца Артура, рассказал о том, как Артур, выйдя к завтраку после брачной ночи, попросил подать ему эля, добавив при этом: «Уиллоуби, подай-ка мне кубок эля, ибо этой ночью я побывал в самом центре Испании». Герцог Саффолк, поспешивший вернуться из Франции, чтобы выступить на суде, подтвердил эти слова. Неудивительно, что отец Анны также поклялся, что был свидетелем этого случая. Все, словно сговорившись, даже не допускали мысли о том, что со стороны юного Артура это могла быть обычная бравада подростка, который хвастался своими подвигами в постели в мужской компании придворных, посмеивавшихся над ним. Только граф Шрусбери, тесть Гарри Перси и один из верных сторонников королевы, остался при своем мнении, не желая рисковать41.
Тем временем на международной арене вновь произошли события, повлиявшие на дальнейший ход истории. Луиза Савойская и Маргарита Австрийская начали за спиной у Генриха переговоры о франко-габсбургском мире. Герцог Саффолк во время пребывания во Франции сделал все, чтобы расстроить эти планы, однако ему это не удалось, и он был вынужден признать свое позорное фиаско. Уолси хотел как можно скорее отправиться в Камбре, чтобы успеть к началу официальных переговоров, однако для этого пришлось бы приостановить слушания церковного трибунала, и Генрих послал вместо него епископа Катберта Тансталла и Томаса Мора. Почувствовав опасность, Уолси через дю Белле обратился к Франциску, чтобы тот заставил Климента немедленно дать разрешение на развод42.
Все эти усилия не дали результатов. 21 июня, за неделю до того, как Уильям Томас давал свои показания в суде, новый командующий французскими войсками в Италии граф де Сен-Поль потерпел поражение при попытке вновь захватить Геную и был взят в плен недалеко от Ландриано в 12 милях к юго-востоку от Милана. Франциску, имевшему на своем счету немало потерь, не хватало военачальников и денег для продолжения боевых действий, в то время как Карл, множивший свое богатство за счет поставок серебряных слитков из Северной и Южной Америки, не испытывал недостатка ни в том ни в другом. Крах французов окончательно убедил Климента в том, что он ничего не выиграет, сохраняя нейтралитет. Только Карл мог предоставить ему защиту, в которой папа римский так нуждался. «Я твердо решил,– заявил он,– стать сторонником империи, жить и умереть с такими убеждениями». 29 июня 1529 года он подписал Барселонский мирный договор с императором Карлом и пообещал коронацию в Болонье ему и прощение тем, кто был виновен в разграблении Рима43.
После этого Карл направил в Лондон нового постоянного посла с письмами и сообщением для своей тетки. «Вы можете быть уверены,– должен был передать ей на словах посол,– что я принимаю Ваше дело близко к сердцу и готов приложить для его разрешения максимум стараний, как если бы оно касалось лично меня»44. Императорским послом был назначен Эсташ Шапюи, энергичный и проворный придворный герцогства Савойского, уроженец Анси, человек, наделенный лукавой улыбкой, чутким слухом, улавливающим любые сплетни, богатым воображением и блестящим красноречием. Анна видела в нем сущее бедствие, поскольку он обладал талантом менять маски и говорить на разные голоса. Он быстро научился играть разные роли: придворного для Генриха, друга для Екатерины и шпиона для Карла. Однако его главной задачей было восстановить англо-габсбургский союз против Франции и защитить Екатерину и принцессу Марию от притеснений со стороны Генриха45.
Теперь события начали развиваться стремительно. 5 июля в Камбре начались переговоры между Луизой и Маргаритой. Когда об этом узнали в Лондоне, то, по словам дю Белле, лицо Саффолка стало белым как мрамор, а Генриха – как алебастр: они знали, что их ожидает. 16 июля папа Климент вернул дело Генриха на рассмотрение в Рим. 23-го числа Кампеджи приостановил работу суда и отложил заседания до октября. Услышав об этом, Саффолк в негодовании встал с места и, стукнув кулаком по столу, произнес знаменитую фразу: «Клянусь мессой, теперь я вижу, как справедлива старинная поговорка: не будет в Англии счастья, пока среди нас будут кардиналы»46.
Условия договора были согласованы в Камбре в течение месяца. Этот мирный договор, известный как «Дамский мир» (фр. Paix des dames), обязывал Франциска отказаться от ранее завоеванных территорий в Италии и Нидерландах, жениться на сестре Карла Элеоноре Австрийской и заплатить два миллиона золотых экю в качестве выкупа за своих сыновей. Катберт Тансталл и Томас Мор успели внести в
