Я отступила и досадливо топнула ногой. Вот ведь хитрые твари, и тут подстраховались! Амардавика теперь плавала в толще прозрачной жидкости, верхняя грань бывшего камня выровнялась, а боковые, обратившись в желе, дрогнули, когда я топнула. Я кое-как обтёрла руки от липкой гадости об уголок сатики. Ну и что теперь делать? Как всегда, мои руки работали вперёд головы, и, даже не успев толком обдумать такое решение, я вытянула из-за спины меч и рубанула им по углу жидкого гроба.

Меч прошёл сквозь желе, как и должно острое лезвие проходить сквозь сгущённый сок. Отрезанный угол лентой опал на землю, а жидкость хлынула наружу, заливая земляной пол ступы. Я вскочила на чурбак, балансируя мечом, чтобы не увязнуть, если эта дрянь опять застынет, но, к счастью, она просто впиталась в землю. Оставшиеся желейные грани загнулись внутрь под собственным весом, обрамив спящую амардавику прозрачным валиком.

Амардавика не просыпалась. Я слезла с чурбака и осторожно потыкала кончиком лезвия в желейный валик. Кто их знает, вдруг, стоит мне прикоснуться, как вся эта штука вырастет обратно, как была, и меня утянет внутрь. Меч в отличие от ножа был духовным оружием и пропускал махару, так что если ловушка срабатывала на неё, то должна была захлопнуться. Но нет. Я шагнула ближе и, держа меч наготове, склонилась над амардавикой. И что теперь делать? Позвать её? Потормошить? Как разбудить амарда?

И тут мою спину обожгло яростной болью. Я вскрикнула и отшатнулась, неловко разворачиваясь — всё тело на мгновение сковало, словно меня огрели…

Словно меня огрели духовным оружием, точнее, не словно, а и в самом деле огрели. В пустом входном проёме стоял Вачиравит с хлыстом наголо и лицом, искажённым гримасой ненависти. Я ещё не успела найти равновесие, когда он ударил снова, так что мне оставалось только выставить вперёд меч. Хлыст намотался на лезвие, и я уж понадеялась, что меч его порежет на ленточки, но нет, духовной силы моему муженьку было не занимать. Пару мгновений мы перетягивали сцепленное оружие, но потом Вачиравит вспомнил, что у него ещё и меч есть.

К счастью, онемение от удара уже спало, и я успела увернуться, а потом наконец отпутала свой меч от хлыста. Вачиравит замахнулся снова, но я концом лезвия поддела чурбак и при помощи махары подкинула его в воздух, загораживаясь от удара. Право слово, как не было этих месяцев на горе, прямо те же там же! Будь я не в таких расстроенных чувствах, могла бы и сообразить тревожный контур выставить, а теперь драться с этим великовозрастным олухом! И главное, за что⁈ Боится, что амардавика на него снова нападёт, если очнётся?

Когда Вачиравит разделался с чурбаком, и ничто больше не мешало ему меня видеть, я поптылась поговорить.

— Я её заберу! Она ничего тебе не сделает!

Не то чтобы я могла за это поручиться, но надеялась, что Ари Чалите будет важнее вернуться домой, чем разбираться с бывшим пленником. Хотя… Не так давно я сама думала, что она может и всю гору в расход пустить.

Вачиравит взревел раненой цаплей и снова кинулся на меня. Я хотела отпрыгнуть с его пути, но тут осознала, чем этот раз отличается от предыдущего: амардавику больше не защищала огромная каменная глыба, выкачивающая махару из духовного оружия. И если я увернусь, удар Вачиравита придётся точно по Ари Чалите. Беззащитной Ари Чалите, которую я всё ещё не придумала, как разбудить. Да Вачиравит же её убьёт!

Растерявшись, я не придумала ничего лучше, чем выставить меч перед собой, подперев ладонью тупой край лезвия. Удар Вачиравита пришёлся точно посередине. Конечно, моей махары хватило, чтобы меч не сломался и не прогнулся, но силищи Вачиравиту было не занимать, а стояла я не очень ловко, и потому меня отбросило прямо на амардавику.

Мгновение я ждала, что желейные стенки сомкнутся у меня над головой, снова обращаясь в камень. Потом я прочувствовала под собой мягкое живое тело и сжалась в ужасе: как бы снисходительно Ари Чалита ни относилась к нашему любопытству в детстве, лежать на себе она бы точно никому не позволила, это какая-то немыслимая, недопустимая вольность! Я дёрнулась встать, но тут надо мной воздвигся Вачиравит с мечом, занесённым для удара.

Он перехватил рукоять обратным хватом, и теперь острое лезвие целилось точно мне в грудь. Я заметалась между тем, чтобы освободить амардавику — но тогда ведь он её проткнёт! — и тем, чтобы поставить щит. Отбить такой удар мечом нечего было и думать.

Но пока я металась, и Вачиравит отчего-то медлил. Неужто всё же не хотел меня убивать? Я стала лихорадочно перебирать всё, что нас хоть как-то связывало, ища, что бы такое ему сказать, чем достучаться до пустых чертогов его сознания — снопы, советники, ученики, ду, Чалерм… Ничего у меня в голове не собиралось в подходящий смысл. И вообще я внезапно поняла, что силы кончились.

Ещё на пути к дому я мечтала только о том, чтобы рухнуть в постель, а с тех пор я окончательно разругалась с Чалермом и примчалась сюда на последних тлеющих углях воли. И этот ещё теперь… Меня трясло, руки мелко дрожали, на лбу проступила холодная испарина, во рту пересохло. Кажется, я бы не смогла даже поднять меч, не говоря уж о том, чтобы удержать щит из махары. Слова в голове спутались, слиплись и единым комом канули куда-то во тьму сознания. И я поняла, что ничем уже не смогу защититься. Из этой передряги мне не выбраться. Мои везение, сила, ловкость и смекалка, все сегодня кончились единовременно, а больше мне положиться не на что.

И тут тело подо мной зашевелилось.

Несколько мгновений мне казалось, что вселенский порядок, пронизывающий всё и вся, застыл и вот-вот обратит и меня, и всё вокруг в резное панно на стене ступы. Вроде как жили вот такие, совершали свои бессмысленные подвиги, а потом канули в легенды, которые даже рассказывать некому. Вачиравит вон даже контур обрёл, как нарисованный мелом на тёмном камне.

Я моргнула. Это был не рисунок. Это узоры