— В обыкновенном. Хочу тебя на свидание пригласить… У меня и цветы уже приготовлены… Правда, увидел, что у тебя руки заняты, понял, что вручать их будет как-то неудобно…

Он как будто шутил, и как будто казался веселым. Только взгляд был сосредоточенным, напряженным. Чуть-чуть еще добавить напряжения — и взорвется.

— Я не могу сегодня. Ваня болеет. Маме нужно помочь…

— Я и не прошу сегодня. Когда скажешь. — Игорь умел ловить на слове. И в этот раз поймал. А может быть, это Женя дала ему такую лазейку… Зачем? Знать бы…

— Ладно. Я подумаю.

— Спасибо тебе. Я постараюсь сделать все, чтобы тебе понравилось. Ну, что, дверь откроешь, или так и будем здесь стоять?

Женя скрипнула зубами и послушно двинулась к подъезду. Раз хочет работать носильщиком — ради Бога, у нее руки уже конкретно устали.

— Добрый вечер, Лидия Сергеевна! — Женя и слова вымолвить не успела, как Суворов протиснулся в дверь, с матерью поздоровался — та лишь ошеломленно кивнула и отошла в сторону. — Как Ваня себя чувствует?

— Уже хорошо, спасибо. Завтра, наверное, пойдем выписываться, а потом в садик… — Мама, видимо, по привычке, отчитывалась перед Игорем, словно все еще работала на него.

— Как замечательно! Я у вас дочь хочу отпросить на завтрашний вечер. Вы не против?

Нет, ну каков? Зашел с козырей сразу же. Понятно, что Лидия Сергеевна не смогла бы ему отказать. А Жене проще было согласиться на все, чем что-то объяснять матери. Они все так же обходили стороной тему ее прошлого, не хотели ворошить то, что до сих пор не отболело.

— Ой, конечно, Игорь Дмитриевич. Женечка уже взрослая. Как я могу ей что-то запрещать?

— Игорь! Игорь! — Ванька, успевший отлежаться за время простуды, теперь никак не хотел засыпать вовремя. Братишка был откровенно счастлив увидеть Суворова в гостях. Схватил того за руку и потащил в свою комнату.

— Погоди, парень. Меня твои мама и сестра еще не приглашали. Так нельзя.

— Ой, ну, что вы, Игорь Дмитриевич, проходите, я вам сейчас чаю налью… Только вот не знаю, как вам понравится наше угощение… У нас только оладушки к чаю…

— Ему все очень понравится, мама. Можешь не переживать.

— Да, Лидия Сергеевна. Из рук Жени даже простой кипяток мне нектаром покажется! — Этот наглец уже разувался и снимал пиджак.

Мать лишь переводила взгляд с него на дочь и обратно. Наверняка, о чем-то догадывалась и раньше… Но вот сейчас она знатно потерялась.

— Мам, ставь чайник. Игорь торопится. Быстренько кипяточку попьет и уйдет.

— Да. Я люблю так ходить в гости. Дома кипяток не тот, знаете ли…

Суворов, который шутит, — это было очень необычное явление. Женя смотрела на него и поражалась. Человека словно подменили за несколько коротких минут: его глаза искрились удовольствием от мелкой перепалки, а улыбка казалась искренней.

— Можем с собой налить, если понравится. У нас же остались банки трехлитровые, мам? — Женя прошла в ванную, не оглядываясь, бросила вопрос на ходу. Теоретически, нужно было умыться. По факту — хотя бы на пару секунд спрятаться. Посмотреть на себя. Ужаснуться тому, как блестят ее глаза, как розовеют щеки… Решила, что это все от нервов и растерянности. А сама обдумывала, что же надеть завтра, поприличнее. И поинтереснее. И так, чтобы… А черт знает, чего хотела бы добиться. Но Игоря нужно было поразить, определенно. Чтобы, как минимум, еще раз понял, что потерял. Для этого не грех было и постараться бы.

Открыла дверь и чуть не уткнулась носом в мужскую грудь. Подняла голову и застыла, загипнотизированная взглядом… голодным таким, смущающим и поднимающим очередную волну какого-то сладкого озноба. Сжала губы плотнее, затем облизнула их, замерла, понимая, что взгляд мужчины становится еще более яростным. Потянулась навстречу, плохо понимая, что делает…

— Игорь, ну, пойдем! Я покажу тебе солдатиков! У меня новые, не такие, как ты дарил!

Ванька просто спас ее от безнадежного провала. Дернул сзади Суворова за штаны, отвлекая, заставил отвернуться.

— Я сейчас руки помою, Вань, и обязательно к тебе приду.

— Когда вы успели так подружиться? — Женя с трудом протиснулась мимо Игоря, пропустила его на свое место. Тщательно следила за тем, чтобы никак не коснуться.

— Мне по вечерам было скучно, ему тоже. Солдатики очень скрашивали жизнь…

Дальше время как будто сошло с ума: оно то превращалось в тягучую, медленно перетекающую массу, наполненную жгучими, острыми взглядами и глубокими недомолвками, то летело, как сумасшедшее, не позволяя понять и осознать, что вообще происходит в этом мире: почему Игорь ползает на коленях рядом с Ванькой, почему мама смотрит на это все и умиляется. Жене умильно не было. Она с трудом ориентировалась в происходящем, так трясло от волнения.

— Игорь, тебе пора. Ваню давно уже надо было укладывать. Как теперь угомоним — не представляю. — Это был самый лучший предлог, чтобы прекратить свои мучения.

— Простите. Вань, иди ложись, пожалуйста. И не подведи меня, а то больше в гости не позовут…

Братишка повесил нос, но послушно потопал в ванную — умываться и чистить зубы.

— Знаешь, Игорь, это подло — втираться в доверие через ребенка! — Женя шипела сквозь зубы, негодуя. Ведь понимала прекрасно, что уже завтра Ваня с утра начнет спрашивать, когда ждать Суворова опять.

— Я не втираюсь, Жень. Это тебе кажется. Просто ему мужчины поблизости нужны. Приведешь другого — он тоже будет рад…

— Я подумаю над этим советом, обязательно. — Шипела, а сама осторожно следила за тем, как мужчина одевается. Чтобы не сделал никаких неожиданных телодвижений.

— Имеешь полное право, Женя. Спасибо. Ваш кипяток, действительно, самый вкусный. А банку я завтра свою принесу. Лучше канистру десятилитровую…

— Завтра тебя сюда никто не ждет!

— Конечно. Завтра у нас свидание. Заеду в семь вечера.

Он подмигнул и ушел, коротко бросив «до завтра». Никаких лишних движений не делал. Зря боялась…