Шрифт:
Закладка:
На новом месте девушка внезапно для себя оказалась в центре мужского внимания. Даже опешила поначалу, растерялась: ей казалось, что такое количество флирта, принесенных шоколадок и стаканчиков кофе, столько приглашений на чашечку чая после работы — это какая-то проверка на моральную устойчивость. Как будто все коллеги противоположного пола, от восемнадцати лет и до бесконечности, сговорились, и теперь ставят ставки, на ком из них сломается ее неприступная крепость.
А она ломаться не планировала. Каждый раз, когда хотелось ответить «да» кому-то особенно настойчивому, Женя вспоминала убитые глаза Саши. Как они, только что светившиеся надеждой, вниманием и даже как будто влюбленностью, резко потухли, словно их песком забросали. Понурые плечи парня, опустившиеся уголки губ — все это делало больно ей самой. Конечно, Саша старался не показать, как его пристукнула ее просьба прекратить общение… Но Женя слишком хорошо помнила, каково это — когда тебе сообщают о твоей ненужности. И Сашина реакция в ней эхом отозвалась. Очень громким, чтобы не заметить и отмахнуться.
И память об этом расставании работала лучше любого пояса верности, но вместо того, чтобы угомонить окружающих мужчин, Женина холодность их все больше раззадоривала. Пришлось идти на хитрость: шепнуть паре самых отъявленных сплетников, что она больше по девочкам. Искренне надеялась, что таких заинтересованных девочек у них в компании не найдется…
Вышло наоборот: похоже, теперь мужчины задались целью перетянуть ее в стан «нормальных», то есть гетеросексуальных. Даже те, кто просто иногда подмигивал и улыбался, начали проявлять все большую активность. С одной стороны, это все раздражало, порой мешало сосредоточиться на работе… С другой, забавляло до невозможности.
Валера звонил иногда. Редко, но не пропадал навсегда. Словно придерживал руку на пульсе, не давая пропасть из поля зрения насовсем. Когда Женя, отчаявшись, поделилась с ним «проблемами», весело рассмеялся.
— Так давай, я пришлю к тебе Вольдемара с цветами? Дам ему самую лучшую тачку, костюмы у него и так неплохие, вроде бы. Не знаю… Что-нибудь еще для имиджа добавим, чтобы произвел впечатление.
— И что нам это даст?
— Ну, придется тебе немного поиграть… Сделаешь вид, что очень ему рада, пару раз в щечку поцелуешь… Все подумают, что у тебя богатый папик, и тут же отвянут.
— Да ну тебя, Валер. — Одна только мысль о поцелуях с пожилым и чинным Вольдемаром развеселила. — А потом что? Купить кольцо и носить его на безымянном пальце? Чтобы все думали, что я замуж вышла? Потом детей чужих привести, или Ваньку за своего выдать?
— Жень, а ты что, собралась в монахини? Сколько еще думаешь так жить, прячась от мужчин?
— Я от них не прячусь, Валер. Они мне просто не нравятся. Не вообще не нравятся, как вид, — поспешила исправиться, — а именно эти, конкретные.
— Ну, тогда просто наслаждайся моментом, Жень. Халявные кофе и шоколадки — это ж какая выходит экономия?
— Ты можешь хоть о чем-то говорить серьезно, милый человек?
— У меня только с тобой сейчас шутить и получается… Но в целом — реально, не парься. Мужики — народ с короткой памятью, побегают, потом надоест и отстанут. А если еще какая-то новенькая придет — вообще о тебе забудут сразу.
— Спасибо тебе, друг, за совет… Придется как-то привыкать…
— Ты, главное, работу свою делай хорошо, а все остальное само собой рассосется.
Это был хороший совет, пусть и не всегда действенный. Однако, со временем Женя научилась просто не обращать внимания на признаки чрезмерной заботы, а если и обращала, то не считала себя обязанной что-то давать в ответ.
Она вообще все реже ощущала себя обязанной кому-то, перестала считать свои долги перед жизнью и окружающими, решила: кто захочет потребовать возвращения — пусть сам об этом скажет. А если человек что-то сделал для Жени только из собственного желания и удовольствия — что ж, достаточно сказать «спасибо» и идти дальше.
Кто бы знал, что вернуть долги у нее попросят, причем совсем неожиданным образом…
Женя потихоньку брела домой, обе руки были заняты тяжелыми пакетами из ближайшего супермаркета. Ваня приболел, мама сидела с ним дома, и все обязанности по снабжению их маленькой семьи сейчас лежали на девушке.
Потрясающий летний вечер не располагал к спешке. Хотелось плестись нога за ногу, рассматривая прохожих, цветы на клумбах, блики солнца, все еще далекого от горизонта, отражающиеся в стеклах многоэтажек. Казалось, что даже привычный городской гул немного затих, утомленный и расслабленный безветрием и дневной жарой.
Женя примостила пакеты на скамейку, чтобы передохнуть и откопать ключи в сумочке. Они, как обычно, запрятались в каком-то самом дальнем отделении.
— Девушка, я могу предложить вам свою помощь? — звуки мужского голоса заставили вздрогнуть, застыть на секунду… А потом Женя опомнилась, сделала вид, что ничего не случилось, продолжила поиски ключей, как ни в чем не бывало. В конце концов, они-то и должны были стать спасением от этой внезапной напасти.
Напасть приближалась. Женя ощущала, как вздернулись волоски на коже, как побежали мурашки по спине, ускоряясь при каждом новом шаге. Она не видела ничего, что происходило сзади, но этого и не требовалось: будто шестое чувство проснулось и отлично обо всем рассказывало.
— У вас очень тяжелые сумки. Можно, я за вас их подниму? — ответа никто не дождался. Суворов просто взял в руки пакеты, словно это его нормальное занятие — каждый день таскать тяжелую ношу с продуктами.
— Зачем ты пришел, Игорь? Мы же, вроде бы, договорились обо всем? — Женя успела слегка опомниться. Ответила достаточно грозно, чтобы произвести впечатление. На кого-нибудь другого — точно произвела бы. Но не на Суворова.
— Да. Договорились. Япомню и могу повторить дословно. — Игорь кивнул, соглашаясь. Но сумки не поставил, сам никуда не пошел. Стоял и смотрел на Женю, еще и головой махнул в сторону подъезда, словно намекая, что пора дверь открыть, а не ждать у моря погоды.
— Ну, и в чем тогда дело?
— Ты сказала, что я могу к тебе обратиться, если потребуется. Потому, что очень должна…
— Ну, надо же… А ты меркантильный, оказывается? — у Жени все внутри упало куда-то. Образовалась звенящая пустота и холод в желудке. Она быстро прокручивала все варианты того, что Игорь может потребовать… Понимая, что у нее ничего, кроме квартиры, нет. А отдавать ее она никому не намерена.
— Возможно. Хотя, чего тут стесняться? Меркантильный, конечно. — Суворов ухмыльнулся, но не очень весело, вызывая в Жене новую волну дрожи. — Только речь сейчас не об этом. Я сдыхаю без тебя, Женя.
— И что? — первый приступ паники отхлынул. Зато прихлынул второй, а вместе с ним — недоумение.
— Хочу поухаживать за тобой. Позволишь?
— В каком смысле — поухаживать? — все-таки, он не потерял над ней какую-то власть. Каждый раз, оказавшись рядом с Игорем, Женя начинала тормозить, нещадно.
