На ней светло-розовое платье-пачка, корсет которого держится на ее пышной груди. Камни на его поясе переливаются, ослепляя своим сиянием. На ее стройных ногах – босоножки с огромными белыми бантами. В ее руках – клатч в форме сердца, от серебряной цепочки которого лучи солнца отражаются радужными зайчиками на асфальте. Ее волосы убраны в низкий пучок, а по вискам разбрызганы блестки. Она прикусывает губы, на которых яркая малиновая помада, а затем, увидев меня, растягивает их в широкой улыбке. В ее изумрудных глазах тут же появляются искорки тепла, которые согревают меня даже на таком расстоянии. Я убираю руки в карманы и улыбаюсь ей в ответ.

Когда загорается зеленый, Эмили перебегает дорогу и падает в мои объятия. Я прижимаю ее к себе, крепко обнимая за талию, и тут же зарываюсь носом в ее волосы, которые помимо ванили пахнут еще и какой-то сладкой ватой.

– Надо же, ты пришла, – хмыкаю я.

– А могло быть как-то иначе?

– Ну-у-у, – растягиваю я. – Неужели скромница Эмили Фишер не боится скандальных заголовков всех таблоидов вроде «Администратор «Ракет» проводит время на благотворительном вечере «Пингвинов». Вопиющее свинство. Как она посмела связаться с вратарем команды-противника?»

– Ха-ха. Очень смешно.

Коротко смеюсь.

– А мне было не смешно, когда ты из-за этой ерунды ушла от меня.

– Это не ерунда. Ты, между прочим, сам обвинил меня в том, что я переспала с тобой, чтобы отвлечь тебя от дерби.

– Я отбитый на голову вратарь. А вот что тобой двигало в этот момент, мне не ясно.

– Ты невыносим, – усмехается она. – Я рада быть здесь с тобой.

К слову, это наш первый официальный выход в свет вместе. Безусловно, пресса и фанаты давно в курсе наших отношений, учитывая, что наша фотография из аэропорта облетела все первые страницы утренних газет, но публично мы не подтверждали этого. Так что сегодняшний вечер станет для нас как пары незабываемым.

– И я рад быть здесь с тобой. Ты пахнешь едой, – фыркаю я.

– Это лак для волос, – усмехается она, отстраняясь от моей груди, а затем осматривает меня с головы до ног и обхватывает руками мою шею. – Ты такой сексуальный в костюме.

Смеюсь.

– А ты похожа на королеву единорогов.

Она открывает рот и притворно ахает.

– И что ты имеешь против блесток и розового? На твоем месте я бы лучше так не шутила. Вдруг утром проснешься, а у тебя все тело в глиттере!

– Ммм. – Прикусываю губу. – Глиттер…

Эмили качает головой.

– Это блестки, Мэттью!

– Ты потрясающе выглядишь.

– Ты только что сказал, что я похожа на королеву единорогов!

– Да, но я не говорил, что это плохо. Наоборот, вечером оседлаешь одного единорога…

– Мэттью! – голосом учительницы одергивает она меня, а я смеюсь.

– Я так скучал, родная, – шепчу я, а затем наклоняюсь и прикусываю ее губу. Эмили тихо постанывает, а затем мы оба теряемся в сумасшедшем поцелуе, от которого по телу проносится дрожь.

Мы не виделись две недели, пока я был на внеплановых сборах с юношеской школой. И с базы нас сразу же привезли сюда, к «Плазе». Сегодня здесь пройдет аукцион в поддержку фонда помощи детям, по итогам которого «Пингвины» ежегодно собирают кругленькую сумму, жертвуя хоккейную экипировку. В этом году даты немного сместились, потому что мы каким-то чудом вышли в плей-офф, из которого, конечно, сразу же вылетели. Но вся команда в сборе, и это главное. А еще я рядом со своей девушкой. И черт побери, я не могу перестать ее касаться.

– Ты съел весь мой тинт, – оторвавшись от меня, произносит Эмили.

– Твой что? – свожу брови к переносице.

– Помаду, – закатывает она глаза.

– Лучше бы я съел тебя, а не помаду, потому что видит бог, Булка, как я хочу скорее оказаться в нашей постели.

Она улыбается и поправляет мой галстук.

– Может быть, уже пора нарушить твое глупое правило не заниматься сексом в общественных местах?

Скептически на нее смотрю и наклоняю голову.

– Булка…

– Впереди шесть часов аукциона…

– Булка…

Эмили прикусывает губу.

– Боже, какой же ты зануда, Дэвис!

Я притягиваю ее к себе и снова целую, но углубить поцелуй мне не дает властный голос Джессики, громыхающий над нами.

– Так, Тру и Бартлби, мы ждем только вас.

Поворачиваюсь на звук и вижу недовольный взгляд ледяных глаз невесты Тиджея. Да, вам не почудилось. Я серьезно только что употребил слово «невеста» с Тиджеем в одном предложении. Но это уже другая история, их история, которую они, возможно, расскажут вам сами.

– Привет, Джесс, – ухмыляюсь я. – Ты, как всегда, сама любезность.

– А то я не знала, – фыркает Джессика, обнимая меня.

Эмили широко улыбается и следом за мной притягивает подругу в объятия:

– Боже, Джесси, ты такая красотка!

Джессика тоже начинает визжать:

– А ты такая зефирка! Лизи бы сошла с ума, увидев тебя в таком платье!

Они обмениваются еще парочкой бессмысленных фраз, совершенно позабыв о том, что мы вообще-то опаздываем, отчего я стою, закатив глаза.

– Пойдем скорее, – берет меня за руку Эм, но я притягиваю ее к себе и бросаю Джессике:

– Мы будем через минуту, Джесси.

– Что? Почему? – хмурится Булка.

Я медлю, а затем, набрав полные легкие воздуха и шумно выдохнув, начинаю:

– Мне нужно… кое-что тебе сказать.

– Ты же мне не изменил? – испуганно спрашивает она.

– Что?! – вскрикиваю от недоумения. – Ты спятила?

– Напоминаю: мы разговаривали об этом лишь один-единственный раз, когда ты ушел из бара с той блондинкой.

– Родная…

– Это в прошлом. Прости. Просто…

– Я тебе не изменял. Не изменяю. И не буду изменять.

– Хорошо, – выдыхает она. – Тогда в чем дело?

– Ты же знаешь, что мой контракт заканчивается через пару недель?

Эмили пристально смотрит на меня странным взглядом своих зеленых глаз, а затем кивает, и я продолжаю:

– О’Донован, вратарь «Орлов», травмирован, и они предлагают мне вернуться.

Булка сводит свои широкие брови к переносице и молчит. Затем тихо спрашивает:

– Ты хочешь вернуться в Лос-Анджелес?

Медленно киваю.

– Так ты… – Она отводит взгляд и начинает часто моргать. – Ты хочешь расстаться?

Вскидываю брови так сильно, что чувствую их на уровне затылка, а затем обхватываю ее лицо ладонями и, пристально глядя в ее потрясающие глаза цвета ядовитого плюща, отвечаю:

– Булка, мы вместе уже больше года, а я никак не перестану удивляться тому, сколько ерунды сидит в твоей прекрасной голове. Нет, я не собираюсь с тобой расставаться. Ни за что и никогда. Я спрашиваю тебя, хочешь ли ты, чтобы мы переехали в Лос-Анджелес?