Генерал-губернатор Н.А. Иванов направил дипломатического чиновника А. Половцева изучить все обстоятельства и объяснить населению, что Россия ждет от них подчинения их собственной власти и не потерпит иного. Сам Иванов тем временем отошел от политики своего предшественника и призвал к немедленной аннексии Шугнан-Рушана.

Ничуть не смутившись, жители Западного Памира продолжали бомбардировать политическое агентство и начальника Памирского отряда своими жалобами на бухарские власти. 15 июня 1904 года секретарь политического агентства барон А.А. Черкасов был отправлен в поездку по региону с целью сбора реальных фактов. Он собрал обширную информацию о нищете, царившей на этой территории, и деспотизме бухарских чиновников, а также о том, что в значительной степени причиной волнений стали религиозные преследования. Черкасов пришел к выводу, что единственным решением проблем Шугнан-Рушана является его передача под управление Россией.

Перед лицом продолжающихся волнений, подозрений относительно интриг Британии и возможной массовой эмиграции из Бахана через Гиндукуш, Россия наконец решила взять Западный Памир под свой контроль. Преемник Иванова генерал Н.Н. Тевяшёв одобрил этот курс, а Абдул-Ахад подтвердил свое согласие. На специальном совещании, состоявшемся в 1905 году в Ташкенте, на котором присутствовал Черкасов и начальник Памирского отряда, было принято решение де-факто взять на себя контроль над регионом, формально сохранив над ним суверенитет Бухары, чтобы не восстанавливать против себя Британию. Начальник Памирского отряда должен был управлять Шугнаном, Рушаном и Ваханом через чиновника, назначенного эмиром, или его наместника в Центральной и Восточной Бухаре, находившегося в Хороге, где располагалась штаб-квартира русских войск. Все налоги были отменены, кроме одного, который оставили как знак бухарского суверенитета.

Таким образом, плохое администрирование и недовольство населения в конце концов вылились в переход части бухарской территории под контроль России. Правда и то, что этот регион никогда не был составной частью ханства, и эмир расстался с ним абсолютно добровольно, поскольку регион не приносил ему никакой прибыли. Тем не менее факт принятия Россией бремени управления частью территории эмира в целях сохранения политической стабильности в стратегически важной зоне стал признанием того, что политика невмешательства больше не дает желаемых результатов.

Беспорядки в январе 1910 г

В 1910 году Россия была вынуждена вмешаться ради сохранения политической стабильности не в какой-то отдаленной провинции ханства, а в самой его столице. Идя по стопам своего деда Мухаммад-бия, Астанакул, с 1888 года занимавший должность закятчи-калана Абдул-Ахада, в 1906 или 1907 году получил пост кушбеги. Он сразу начал назначать своих единоверцев-шиитов на многие важные посты в администрации и в армии, которые традиционно отдавались суннитам. В 1908 году он пошел дальше, даровав шиитам право открыто праздновать самый важный для них праздник в память мученической смерти Хусейна, второго сына двоюродного брата и зятя Мухаммада Али, которого шииты считают законным преемником пророка. (Имеется в виду праздник Ашура. – Пер.) Выставляя напоказ власть шиитов, Астанакул задевал религиозную чувствительность ортодоксального большинства ханства, и 9 января 1910 года в последний день праздника группа студентов медресе нанесла оскорбления участникам шиитской процессии в столице. В завязавшейся драке один из студентов был убит. Когда его товарищи обратились к кушбеги, чтобы тот наказал убийц, Астанакул вместо этого арестовал самих студентов. Этого оказалось достаточно, чтобы накопившееся недовольство суннитского населения вырвалось наружу. Люди попытались взять штурмом цитадель, но были остановлены выстрелами стражи.

На следующий день, 10 января, толпа суннитов ворвалась в шиитский квартал, но встретила вооруженное сопротивление. Пошли слухи о нападениях шиитов на мечети и медресе. К вечеру на город опустилась тревожная тишина. Небольшой отряд русских, который обычно стоял в Новой Бухаре, занял позиции у железной дороги и Каршинских ворот. Они получили приказ не предпринимать в отношении толпы никаких наступательных действий, если только их не попросит об этом бухарское правительство. Кушбеги с самого начала придерживался той точки зрения, что беспорядки – это чисто внутреннее дело Бухары. Политический агент Лютш согласился с этим, но по приказу Министерства иностранных дел отправил некоего Шульца в Кермине к Абдул-Ахаду, чтобы потребовать от бухарского правительства принять меры для восстановления порядка. Вместе с тем Лютш настаивал, что русские войска не должны вмешиваться.

За исключением нескольких спорадических столкновений между суннитами и шиитами 11 января прошло относительно спокойно, поскольку обе стороны занимались тем, что собирали оружие и пытались организовать свои силы. В Новую Бухару прибыли русские подкрепления из Каттакургана, но бухарское правительство по-прежнему бездействовало. Наутро 12-го прибыл генерал-майор Лилиенталь, чтобы принять командование русскими войсками и потребовать, чтобы кушбеги предпринял шаги для умиротворения населения. Около 11 утра начались крупные беспорядки. Лилиенталь повторил Астанакулу свои требования и предложил ему помощь русских войск, стоявших в Новой Бухаре. К вечеру беспорядки утихли, но Лилиенталь предупредил Астанакула и Лютша, что, если на следующий день они возобновятся, он оккупирует город. Получив известия, что из окрестных деревень в столицу направляются несколько тысяч суннитов и шиитов, готовых поддержать своих единоверцев, кушбеги не выдержал и, видимо, по собственной инициативе письменно попросил Лютша отдать приказ русским войскам оккупировать город утром 13-го.

Появление в столице 13 января русских войск восстановило порядок. Лилиенталь объявил, что войска будут немедленно пресекать любые дальнейшие вспышки насилия. Для Бухары это была крайняя степень унижения – Россия оккупировала ее столицу. Даже в мрачные дни июня 1868 года Музаффар ад-Дин был избавлен от такого позора. Но довела ханство до этого не агрессия России, а неспособность эмира поддерживать порядок среди своих подданных. После того как русские войска уже вошли в Старую Бухару, Шульц телеграфировал из Кермине, что Абдул-Ахад отказался ехать в столицу лично, но пришлет своего сына и наследника эмира Алима и просит русских не оккупировать город. В связи с этим Астанакул и Лютш убеждали Лилиенталя вывести свои войска, но он отказался на том основании, что вывод войск до полного восстановления порядка нанесет урон престижу России. Поскольку Лютш продолжал настаивать на выводе войск, Лилиенталь запросил указаний из Ташкента. Генерал-губернатор А.В. Самсонов приказал ему держать войска в городе до тех пор, пока не исчезнет любая опасность беспорядков.

Вечером 13-го в столицу прибыл будущий наследник. На следующий день он совместно с Лилиенталем предпринял шаги для восстановления доверия к правительству со стороны населения. Алим снял с должностей кушбеги и нескольких его сторонников, и ночью 14-го Астанакула в сопровождении вооруженных русских солдат отправили в Кермине. 15 января произошло публичное примирение лидеров суннитской и шиитской общин в присутствии Лилиенталя. Вскоре жизнь в городе вошла в норму. Через несколько дней русские войска ушли из столицы, хотя еще некоторое время они оставались на железнодорожной станции вблизи старого города и в Новой Бухаре. В конце