Шрифт:
Закладка:
Наконец Шэнь Цинцю решил, что с него хватит. Поскольку рядом был посторонний, он понизил голос до шёпота:
– Может, хватит меня лапать?
Ответа не последовало, однако прикосновения прекратились. Кто же знал, что стоит Шэнь Цинцю продолжить двигаться вперёд наощупь, как Шан Цинхуа вновь примется за своё, на сей раз пнув его по голени!
– Твою ж мать! – во всеуслышание выругался Шэнь Цинцю.
Откуда-то сзади тотчас раздался голос Шан Цинхуа:
– Шисюн-Шэнь-что-вы-только-что-сказали?
Его слова казались растянутыми оттого, что успели несколько раз отразиться от изгибов прохода в горной породе. Оказывается, ускоряя шаг, Шэнь Цинцю изрядно оторвался от плетущегося нога за ногу Шан Цинхуа, который, в свою очередь, задерживал Гунъи Сяо, так что они давно уже разделились.
Но если это был не Шан Цинхуа, то кто же только что до него дотрагивался?
Или, может быть, не кто, а что?
Шэнь Цинцю замер как вкопанный. С каменным лицом похлопав себя по рукам, он попытался избавиться от ползающих по ним мурашек.
Несколько шаров огня всё ещё плавали в воздухе, догорая во мраке.
«Враг во тьме, я же на свету»[124], – пришла ему в голову поговорка.
Стремительным разворотом левой кисти Шэнь Цинцю беззвучно извлёк из рукава несколько талисманов, в то время как правой рукой он медленно вытаскивал Сюя. Исходящее от меча сияние наконец осветило проход. Что впереди, что позади его глазам представал лишь чёрный камень теряющихся во тьме стен тоннеля, источающих влажный рыбный запах.
Внезапно Шэнь Цинцю сообразил, что, когда он получил по голени, это не очень-то походило на удар ступни, скорее… головы!
Он резко опустил взгляд, и тот уткнулся в обращённое к нему бледное одутловатое лицо!
Талисманы вылетели из левой руки Шэнь Цинцю прямо в лежащее на земле лицо, и в тот же момент тесный тоннель взорвался вспышками огня и сверканием молний. Вытащить меч он так и не смог: проход был так узок, что его локоть тотчас врезался в стену, и рукоять клацнула о камень.
Невероятно гибкое, будто бескостное существо скользило по земле со змеиной грацией, уворачиваясь с такой ловкостью, что даже на столь близкой дистанции у Шэнь Цинцю не было ни малейшего шанса в него попасть. Когда он наконец-то сумел вытащить меч, неведомое создание уже развернулось и со свистом уползло в направлении отставших Шан Цинхуа и Гунъи Сяо.
– Осторожно, к вам ползёт та самая тварь! – выкрикнул Шэнь Цинцю.
Едва заслышав эти слова, Шан Цинхуа тут же развернулся:
– Юный герой, быстрее! Давай поменяемся!
В самом деле, как можно заставлять тыловика сражаться в авангарде!
Гунъи Сяо рад бы был последовать его словам, но проход был до того узок, что, даже когда он повернулся боком, между телом и стеной едва проходил кулак, так что юноша никак не мог протиснуться мимо Шан Цинхуа. В этот момент до них вновь донесся вопль Шэнь Цинцю:
– Смотрите под ноги! Оно ползёт по земле!
Вновь развернувшись, Шан Цинхуа узрел скользящую к нему с тихим шорохом человекоподобную змею и, недолго думая, плашмя бросился на землю.
Гунъи Сяо, никогда прежде не сталкивавшийся с подобной тварью, порядком оторопел, а когда ещё и старейшина Шан свалился как подкошенный, его лицо поневоле вытянулось. Однако он быстро взял себя в руки и со словами «Прошу меня извинить!» одним прыжком перескочил через Шан Цинхуа…
Как бы нелепо это ни выглядело со стороны, тыл и авангард тем самым произвели успешную рокировку…
Их ушей вновь достиг предостерегающий крик Шэнь Цинцю:
– Не вытаскивайте мечи!.. – Однако не успел он закончить фразу, как Гунъи Сяо уже бездумно дёрнул за рукоять, совершив ту же самую ошибку: стоило клинку наполовину выйти из ножен, как навершие повстречалось со стеной.
К нему уже на всех парах нёсся Шэнь Цинцю с обнажённым мечом наперевес.
– Вот недотёпа! – выпалил он, не задумываясь.
Гунъи Сяо почувствовал себя несправедливо обиженным. На самом деле Шэнь Цинцю и сам понимал, что юноша всего лишь чересчур быстро отреагировал, не успев дослушать слова старшего, – любой на его месте поступил бы так же. Однако прежде, когда Шэнь Цинцю доводилось действовать рука об руку с Ло Бинхэ, тот всегда понимал его без слов, в точности следуя замыслу учителя. Невольно сравнивая этих двоих, Шэнь Цинцю в очередной раз с тоской вспомнил своего беспроблемного ученика.
Тёмный извилистый проход, казалось, был создан специально для этого вёрткого существа. К тому времени, как Шэнь Цинцю успел извлечь новую пачку талисманов, оно уже исчезло без следа.
– Старейшина Шэнь, только что… – не в силах поверить увиденному, спросил Гунъи Сяо, – эта змея и есть та демоническая тварь, которую вы повстречали в лесу Байлу?
– Она самая, – согласился Шэнь Цинцю. – Не знаю, как ей удалось улизнуть, учитывая, что мы зажали её с двух сторон в этой кишке.
Шан Цинхуа как ни в чём не бывало поднялся на ноги и неторопливо отряхнулся.
– Проползла мимо меня, – сказал он.
Казалось, Гунъи Сяо утратил дар речи.
– Ладно, идём дальше, – рассудил Шэнь Цинцю. – И на этот раз не отставайте.
Это замечание было совершенно излишним: теперь Шан Цинхуа даже под страхом смерти не удалился бы от него дальше чем на пару чи[125]!
Когда от резких поворотов у них уже слегка закружилась голова, узкий проход внезапно закончился. Глубоко в недрах горы перед ними наконец открылся просторный зал.
По правде говоря, прежде Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, отчего гриб солнечной и лунной росы произрастает в таких глубинах, куда уж точно не проникают ни солнечные, ни лунные лучи. Заслышав подобное название, сразу думаешь об организме, зародившемся в результате взаимодействия духовной энергии земли и неба, ниспосылаемой светилами. Теперь-то он наконец понял.
В высшей точке свода пещеры образовалась обширная трещина, сквозь которую, словно свет прожектора над сценой, падал столб солнечных или лунных лучей, освещая островок в центре озера. Этот крохотный участок земли в окружении сверкающих вод являл собой превосходное место для произрастания гриба солнечной и лунной росы.
– Озеро Лушуй, – уверенно заявил Шан Цинхуа. – Это точно оно.
Итак, с местом они не ошиблись. Удостоверившись в этом, Шэнь Цинцю вздохнул с облегчением.
Разумеется,
