Шрифт:
Закладка:
Запертый в своем доме Патрис Лумумба имеет время для горестных размышлений. Он не может не отдавать себе отчета в своих ошибках, которые допустил по неопытности либо по благородству своей души: не надо было звать в Конго войска ООН; не надо было проявлять милосердия к заговорщикам, когда были разоблачены их планы; не надо было доверять тем сотрудникам, связи которых с бельгийской разведкой были известны и ранее; не надо было медлить с ответными мерами, когда враги в открытую перешли в атаку на правительство. Лумумба думал, что голосование парламента будет законом для всех, но вот обе палаты выразили ему доверие и даже облекли его чрезвычайными полномочиями, а реальная власть захвачена людьми, игнорирующими эти решения. Что им парламент? И даже господа из ООН, которые так любили говорить о демократии и законности, теперь уже не вспоминают о них. Они самым усердным образом помогают противникам правительства довести до конца их черное дело.
И все-таки еще не все потеряно. Лумумба знает, что народ не подчинился тем, кто блокировал премьер-министра. Власть его врагов, да и то непрочная, пока ограничивается пределами Леопольдвиля. На большей части территории Конго сохраняется полный порядок — у руководства остаются люди, преданные правительству. Вот если бы удалось добраться до Стэнливиля! Там можно было бы основать временную столицу и потом, опираясь на народ, вышвырнуть захватчиков из страны... Так созревает смелый план тайного отъезда из Леопольдвиля.
Патрис Лумумба с женой, его заместитель Гизенга и группа министров покинули Леопольдвиль в глухую грозовую ночь 27 ноября 1960 года, когда проливной тропический ливень разогнал стражу, дежурившую круглые сутки у ворот резиденции премьер-министра. Увы, несколько дней спустя, Лумумба, с женой и часть его спутников были схвачены в провинции Касаи опять-таки только из-за того, что находившиеся там войска ООН отказались защищать законное правительство республики от его противников.
Избитый до полусмерти, связанный по рукам и ногам, Патрис Лумумба был доставлен на самолете в Леопольдвиль второго декабря в семнадцать часов сорок пять минут. Господин Хаммаршельд с поразительным безразличием доложил об этом Совету Безопасности, живописуя детали, но всячески остерегаясь излагать свое мнение о том, что произошло:
— Когда он (Лумумба) вышел из самолета на аэродроме Нджили, то, по сообщениям наблюдателей (!) Организации Объединенных Наций, на нем не было очков, и он был одет в грязную рубаху; его волосы были растрепаны; на щеке был кровоподтек, и руки были связаны за спиной. Его группу втолкнули ударами приклада в грузовик и увезли. Он был помещен на ночь в лагерь «Бинза». На следующее утро, третьего декабря, он был доставлен под сильным конвоем бронированных автомашин и хорошо вооруженных конголезских солдат в Тисвиль. Его отъезд (!) видели сотрудники международной прессы, которые сообщают, что г‑н Лумумба с трудом дошел до грузовика. Он был в растерзанном виде, и на лице его были следы побоев. Войска Организации Объединенных Наций в Тисвиле сообщили, что г‑н Лумумба находится под арестом в лагере «Гарди». По сведениям, он страдает от серьезных ранений, которые он получил до своего прибытия. Его голова была обрита, и руки оставались связанными. Его держат в подвале в условиях, которые называют (!) нечеловеческими в смысле санитарии и гигиены...
Почему Лумумба был отвезен именно в Тисвиль? Да потому, что именно там размещались самые недисциплинированные, разложившиеся воинские части, командиры которых были готовы на все, в том числе и на самосуд над кем угодно, если за это хорошо заплатят. Хаммаршельда все это не тревожило. Он думал о другом: надо было обеспечить себе алиби, чтобы потом не сказали, что генеральный секретарь ООН непосредственно причастен к такой грязной расправе. И вместо того чтобы немедленно освободить главу законного правительства, призвавшего на помощь войска Объединенных Наций, и добиться наказания тех, кто совершил такое страшное насилие над премьер-министром республики, Хаммаршельд третьего декабря пишет противникам Лумумбы витиеватое письмо, из каждой строки которого сочится отвратительное лицемерие:
«Доверяя вашей мудрости и чувству справедливости, я уверен в том, что вы разделяете мою точку зрения о крайней необходимости для молодой республики твердо следовать тем общим принципам, которыми она желает руководствоваться в своей жизни и под которыми она поставила свою подпись, став членом Организации Объединенных Наций. Поэтому я полагаю, что вы проявите свое решительное влияние и достигнете того, что в дальнейшем ходе событий будет соблюдаться законное судебное разбирательство и учитываться особые обстоятельства, которые, по мнению значительной части международной общественности, определяют положение г‑на Лумумбы. Говоря это, я, конечно, ни в коем случае не хочу (!) выразить свое мнение относительно каких-либо внутренних проблем в Конго или повлиять как-либо на то, каким образом эти проблемы должны быть разрешены...»
Это унизительное для генерального секретаря ООН письмо осталось без ответа, хотя он просил об очень немногом: создать хотя бы видимость судебного разбирательства, чтобы сделать «более приличной» расправу с премьер-министром. Хаммаршельд струхнул: чего доброго, закулисные организаторы этой расправы могут подумать, что он заступается за Лумумбу! И через день он пишет новое письмо, которое звучит как извинение:
«Как я подчеркнул в своем предыдущем письме, мне явно не подобает (!) стараться повлиять так или иначе на разрешение какой-либо внутренней политической проблемы в Республике Конго... Я уверен, что вы уже тщательно взвесили все обстоятельства... Я уверен, что вы сами желаете и намерены соблюсти эти надлежащие процессуальные гарантии, которые, как вы знаете, должны применяться на каждой стадии полицейских или судебных административных мер, включая арест и заключение под стражу... Я имею в виду, в частности, необходимость и законность ордера на арест, требование сообщения арестованному не позже чем через 24 часа причины его ареста и подробного формального обвинения...»
Все эти подсказки умудренного опытом юриста были отвергнуты.
Хаммаршельд молча проглотил пилюлю.
Казалось, Патрис Лумумба был окончательно убран с политической сцены. Но он сумел еще раз сотворить полное чудо: в первой половине января 1961 года он ухитрился найти путь к очерствевшим сердцам своих тюремщиков. Солдаты Тисвиля взбунтовались, освободили премьер-министра и арестовали своих офицеров. Понадобились чрезвычайные меры для того, чтобы подавить это неожиданное восстание и снова водворить Лумумбу в застенок. Но эхо событий в Тисвиле уже потрясло Конго. Народ повсюду требовал возвращения законному правительству всей полноты власти,
