Он соорудил снежную мантию — как я и ожидал. И движение пальцев, и заклинание, которое он произносил, невольно шевеля губами — все это я сразу распознал. И моя защита будет как раз кстати.

Мгновенно я соорудил тепловой воздушный щит и выставил его перед собой. Если бы мои силы не вернулись, мантия Григанского тут же бы накрыла меня. Тогда я бы упал на землю и не смог встать в течении трех минут, и по всем правилам дуэль это бы значило, что я проиграл. Уворачиваться от атаки тоже нельзя, а защищаться позволено исключительно с помощью чар.

Но, мои родовые чары возвращались весьма быстро, да и мои навыки и знания из прошлой жизни значительно мне помогали. Снежная мантия Григанского ударилась о тепловой щит, рассыпавшись на ворох пушистых снежинок, и взмыло вверх облако пара от соприкосновения льда и тепла.

Стоит отдать должное, категория Борислава была на хорошем уровне для его возраста. На глаз я бы дал выше средней-второй. Несмотря на то, что его чародейская техника пока хромала, сама мантия оказалась довольно хорошо сотворенной, он, очевидно немало тренируется.

Теперь был мой черед. За моим ударом должен следить секундант Борислава, поэтому Глеб нерешительно, но с какой-то неприкрытой злобой скомандовал:

— Приготовиться!

И я приготовился. Впрочем, я уже давно был готов. Все свои возможные удары я продумал задолго до самой дуэли. Бить ледяными чарами Борислава я не собирался — скучно и слишком ожидаемо. Тепло я уже потратил на щит и теперь слегка подрагивал от холода, медленно восстанавливая стихийные ресурсы собственного тела. Огня поблизости не было, как и особого света — солнце все еще застилали плотные серые тучи. Оставался ветер, а вот его было как раз достаточно.

Я выбрал воздушный кулак, самое то, чтобы вышибить из противника на несколько минут дух. Даже слабое заклинание, если ударить в правильное место, может опрокинуть противника и хорошенько приложить, например, затылком о землю. Главное не переборщить, убивать Борислава я сегодня не собирался. Я всего лишь хотел добиться справедливости.

Еще одно из преимуществ воздушного кулака в том, что он невидим. К тому же я был далеко не дилетантом в боевых чарах и мне не пришлось открывать рот, чтобы произносить заклинание. Борислав следил за мной в недоумении, не понимая, что я делаю, так же, как и Глеб. А вот немало поживший на свете Якоб явно сразу сообразил, что я готовлю для противника.

Борислав тоже соорудил воздушный щит, но наверняка простой, без тепловой защиты. Радиус щита я определить не мог, но учитывая его категорию силы, в лучшем случае он доходил до колен. Поэтому я прицелился и ударил противника по щиколоткам, не выкладывая в силу удара всю мощь. Сильным воздушным кулаком можно и ноги переломать, а я сейчас не мог с точностью сказать на сколько возросла моя категория.

Григанский от неожиданности, не вскрикнув, а взвизгнув, подкошенный кулаком, упал вперед. К его счастью, удар от падения смягчил щит, а то бы как пить дать, расквасил бы свою надменную физиономию. Но щит спас его, и с глухим стуком Борислав приземлился на грудь, едва успев выставить вперед руки.

Сначала он поднял голову, а затем уставил на меня злобный, полный ненависти взгляд. Я не смог сдержать ухмылки. А еще я заметил, как поменялся в лице Глеб, он от меня ослабленного явно такой атаки не ожидал.

Во время дуэли, по крайней мере взрослой, участники нередко получали довольно серьёзные раны, а порой и зарабатывали страшные увечья, делавшие дуэлянтов калеками. Злоба, обида желание отомстить и победить зачастую делают из людей беспощадных кровожадных чудовищ. И судя по злому взгляду, сердито вздымающейся груди Борислава — мой противник был сейчас как раз под властью этих самых чувств. Теперь распаленный моей атакой Борислав наверняка разойдется не на шутку и в ход пойдут более мощные и опасные заклинания. Я ждал от него этого, я довольно хорошо изучил Григанского-младшего и мог с точностью предугадать его последующие шаги. Что дальше? Ледяные стрелы?

— По команде, приготовиться! — произнес Якоб, издал натужный вздох, закашлялся, наклонившись. Все присутствующие с подозрением косились на моего секунданта, но тот, прокашлявшись, снова выпрямился и как ни в чем не бывало, воскликнул:

— Удар!

Как я и ожидал, в меня полетели ледяные стрелы. Как я и думал, мой противник до безобразия предсказуемый.

Снова использовать тепловой щит я не мог, так как собственные ресурсы еще не успели восстановиться, но зато я мог использовать ледяной щит.

Три слова из заклинания произнесенных мысленно, выставленные вперед обе руки, мои пальцы быстро костенели, но я продолжал ими шевелить, вырисовывая руны льда и щита. От моих пальцев стремительно потянулся тонкий ледяной круг, идеальная ледяна полусфера — расползающаяся, тяжелеющая. И в мгновение ока я почти полностью спрятан за тонким, но твердым и крепким щитом изо льда.

Стрелы со звоном вонзились в лед, несколько просвистели над головой, и одна — зараза, вонзилась чуть ниже колена. Мне попросту не хватило времени нарастить щит достаточного диаметра, чтобы прикрыть ноги.

В этот раз Борислав меня удивил. Его удар оказался достаточно силен: стрела, угодившая мне в ногу, вошла достаточно глубоко, а мой щит начал раскалываться на кусочки, пока полностью не осыпался.

Я выбросил остатки ожигающего холодом щита и поспешил вытащить из ноги ледяную стрелу: острую, тонкую, но достаточно плотную, чтобы при должной сноровке и силе одной только ею убить противника.

Теперь Григанский довольно и победоносно ухмылялся, радуясь первой, пусть и такой незначительной победе.

Заорал подбадривающе барон Деграун:

— Так держать, Бор!

Повеселел и Глеб, принялся возбужденно облизывать губы переводя взгляд с меня на Борислава. А вот мой секундант безучастно смотрел перед собой, пошатываясь, словно пьяный, и кажется, все происходящее его едва ли заботило.

— Эй, Якоб, ты как, дружище? — позвал я, начав всерьез беспокоиться о секунданте.

— Все отлично, — неуверенно произнёс он и слабо улыбнулся, набрав в грудь побольше воздуха и расправив плечи.

Нужно скорее заканчивать дуэль, пока мой секундант окончательно не обессилил и не свалился без сознания. Я и сам чувствовал легкую слабость, но прилив вернувшихся родовых чар заставил практически позабыть о ней.

— Приготовься! — скомандовал Глеб, обращаясь ко мне.

И я приготовился. Я мог снова использовать воздушный кулак, мог, как и Григанский только что, использовать ледяные стрелы — но здесь я опасался, что переборщу и убью его. Сейчас я не мог рассчитывать на то, что сумею умерить силу чар и удара — слишком отвлекала боль под коленом, слишком быстро замерзало тело, потерявшее много тепла.

Значит, нужно попробовать атаковать снежной мантией, возможно мне повезет, и она сможет пробить защиту Григанского.

Я сосредоточился и, дождавшись сигнала от Глеба, произнес про себя заклинание. Мантия холодом обдала мои руки, и я быстрым резким движением, вложив в нее как можно больше чар, швырнул в Григанского.