Шрифт:
Закладка:
– Матушка Вали́, вы ведь всё знали... – повернулся я к лекарке.
– Так ты тоже вроде знать должен был, тебя же сразу и обо всём извещают. Не так ли? – ответила она. – А не сказала, потому что когда Ираидала просила, ты слышать не хотел. А теперь уже и не к чему.
– Это мне решать! – рявкнул я.
– А мне ты не указ, оман. Иди, гаремом своим командуй! – матушка Вали́ спокойно направилась на сломанный клык, где ее, безусловно, уже ждали.
Поблагодарив старших за угощение, я пошёл во дворец. Только шёл, не видя, куда иду. Кровь стучала в голове, заглушая все звуки. У входа во дворец меня встретил евнух.
– Оман, как мы рады вас приветствовать. Майриме и гарем собрались и ждут вас в ... – начал он.
– Пусть расходятся. К майриме я приду сам. – Ответил ему, направляясь к домикам в глубине сада, где жили доверенные и приближённые слуги.
В одном из них проживала моя кормилица и её сын, мой молочный брат, Таргос.
– Берс, наконец-то! – обрадовался мне Таргос, но сразу заметил моё состояние. – Да на тебе лица нет! Что случилось?
– Это ты мне расскажи. Про Ираидалу. – Прямо спросил я.
– Так ты же сам запретил упоминать её имя...
– Таргос! Всё что знаешь! Про отравление, про пожар... И почему о том, что моя лари потеряла ребёнка, я узнаю год спустя и случайно? – уже кричал я.
– Понял я, успокойся. Твоя лари... – невесело усмехнулся он. – Не будучи знаком с ней близко, я ведь не общался с ней до этих событий, я принимал на веру твои слова о лари и слова наложниц. Но увидел я совершенно другого человека. Ни так подробно описываемой спеси, ни высокомерия, ни одного требования особого к себе отношения. Она позаботилась о нас, предложив чай и закуски, которые вежливо попросила принести служанок. Заметь, вежливо, попросила служанок. Даже присланную майриме служанку, которая вела себя так, что я и то, хотел ей напомнить, что она забывается, лари долго терпела. И выгнала её, только когда та, начала кричать на служанок госпожи.
Таргос, как мог подробно, рассказал всё, что знал обо всём произошедшем за те несколько месяцев, что прошли с момента отравления Ираидалы и моей отправки на войну и до того момента, когда получив письмо от матери, где не было рассказано о слишком многом, я отправил лари в ссылку. Кормилица зашла в комнату, но на моё приветствие не ответила и сразу ушла, даже не обняв после долгой разлуки.
– За что? – спросил я молочного брата.
– Не все согласны с твоим поступком в отношении лари. – Ответил он. – Лари действительно уходила вместе с детьми и подолгу не возвращалась из города. Но я думаю, она просто боялась оставаться во дворце. Здесь некому было защитить её и детей. Да и ещё...
– Говори, как есть. – Сказал я ему, видя, что он не знает, стоит ли говорить или лучше промолчать.
– Лари Ираидала считает, что это ты виноват в том, что сделала Абилейна, и вообще, что это было сделано с твоего согласия и одобрения. Иначе бы ты не отказался выслушать служанку, которая прибежала к тебе с просьбой защитить и спасти её госпожу. К ней ведь даже лекари пришли нехотя, и когда уже поздно было что-то делать. Понятно, что не просто так они не торопились... – договорить он не смог.
Я схватил его за грудки́ и прижал к стене.
– Ты думай, что несёшь! – высказал ему я.
– Так думают многие во дворце и ещë больше за его пределами. – Ответил он тихо.
– И Ираидала...
– Да, это её слова. – Подтвердил он.
– Спасибо. И извини. Я потом зайду. – От новостей я был сам не свой. Чуть не снёс дверной проём в домике кормилицы. Но дойти до дворца я не успел.
– Гонец от императора! – вытянулся передо мной солдат в форме императорского дворца. – Оман, император требует, чтобы вы явились к нему немедленно! Новости о нападении димарийцев на Геликарнак!
– Чтооо? – взревел я зверем. – Что за нападение? Ираидала, дети живы?
С такой скоростью, я не передвигался даже на войне. И хотя испугавшийся гонец сумел мне сообщить, что Ираидала и наследники живы, успокоиться не получалось. Бросив коня у крытой галереи широкого пешеходного моста, я даже не заметил, как пролетел сотню ступенек вверх.
Дворец отца располагался на скальном уступе, часть дворца и вовсе была высечена в самой скале. Насколько я знаю, там размещались самые охраняемые помещения дворца. Казна и покои лари Лайны. Чтобы спускаться в город и была построена эта пешая галерея. Она начиналась от центральных ворот императорского дворца и заканчивалась здесь, на границе площади наказаний, располагавшейся под мостом.
Выйдя на галерею можно было наблюдать за проходящей внизу казнью. Когда у отца был гарем, его наложницы часто посещали подобные мероприятия. А вот лари Лайна убегала и пряталась в самых дальних уголках сада, чтобы даже разговоров о происходящем не слышать. Из-за ограниченности места, сад императорского дворца располагался террасами на уступах, из-за чего создавалось впечатление, что у здания такой цветочный шлейф. Лари Лайна очень любила сад, по факту это было ещё одно её детище, она большую часть своего времени проводила там.
Но мне было не до красот императорских садов. Я влетел в большой зал, чуть не снеся бессмертных у входа.
– Отец! Лари. – Поприветствовал я сидящего на полукруглом диване отца.
Лари Лайна попыталась сесть на ступеньку у дивана, как и положено особо приближенной лари, но отец удержал её рядом.
– Проходи сын. – Встал, чтобы обнять меня отец.
Его лари окинула меня взглядом, в котором, как мне показалось, промелькнула жалость и опустила голову. Моего рождения она отцу так и не простила. Но меня никогда не принижала, и даже рубашки нам с Файридом вышивала одинаковые. Сейчас по сжавшимся губам женщины, я понял, что мой вид ей не понравился. То, что год был непростым, по мне было заметно.
– Отец, что с Геликарнаком, как получилось, что мимо столицы прошло такое количество военных кораблей, и никто ничего не знал? Какие новости... – начал я засыпать отца вопросами.
– Не части. Самое главное, нападение отбили, наследники и лари не пострадали. А вот остальное, это долгий разговор. Так что садись. – Сказал отец.
– Я распоряжусь, чтобы накрыли стол. – Встала лари Лайна. – С дороги ведь...
Я и отец проводили взглядами вышедшую лари. Как бы она не относилась к моей матери, и признать было за что, воевали они за внимание моего отца жестоко, на мне она никогда не срывалась, и я не мог бы вспомнить плохого к себе отношения.
– Ты знаешь, что контролировать море мы не можем. Единственный наблюдательный пункт, задача которого просто вовремя сообщить, это не контроль. Тем более, когда наблюдатели старательно смотрят в другую сторону. – Начал отец.
