– Где принимающее устройство?

Лена покачала головой, еще несколько красных капель упало на бетон. Она отвернулась, глядя на стену огня вдали. Красные широкохвойные сосны вспыхивали как спички, по ним будто стреляли из огнеметов. Дыма становилось все больше. Его облака по форме напоминали цветную капусту. С самого детства Лена любила смотреть, как что-то горит.

– Где он? – заорал Райсевик.

– Ты и вправду не знаешь? – она посмотрела на него. – Еще не догадался? Ты же был там. В кафе «Магма-Спрингс». Помнишь?

Он прищурился. Он не помнил.

– Тупица, я в кафе ходила не за водой. Приемник подсоединен к моему ноутбуку. Каждое произнесенное здесь слово записано и загружено. Кассетный магнитофон дублировал запись, но он не нужен. Все настроено на автопубликацию, и сегодня в полночь она появится в моем блоге. Ничто, ну может, только атомный взрыв, этому не помешает, – она плюнула на его форму тяжелый сгусток крови. – Можешь прямо сейчас вернуться в Магма-Спрингс, разбить еще и мой ноутбук, если хочешь. Но это тебе никак не поможет. Все уже сделано. Твое признание записано на ноуте и вот-вот появится в сети.

Он все понял.

Лена не могла сдержаться и расхохоталась. Кожу на щеках тянуло, они распухли.

– Думал, я такая наивная? Думал, я рассчитывала из перестрелки выйти победителем?

Он ничего не сказал.

– Я готова рискнуть собственной жизнью. Даже отказаться от нее. Но я не стану рисковать правдой. Правда слишком ценна. Ради правды я подстраховалась, мир должен ее знать. Пусть ценой моей жизни.

«А ты еще смеялся, что я работаю в магазине электроники», – чуть не добавила она, схватилась за раскалившееся на солнце ограждение и попыталась встать. Лучше умереть стоя.

– Край моста вот тут, – продолжала она, показывая пальцем. – На тот случай, если тебе захочется… ну, ты сам понимаешь. До того, как у тебя в отделе узнают, что ты на этой неделе сбросил ребенка в колодец.

Казалось, Райсевик уменьшился в размерах. Этот самозванец в форме полицейского ссутулился и как-то сжался. В его руке дрожал пистолет, и сам он тоже дрожал, словно в лихорадке. Он понял, что завтра его объявят в розыск по всей стране, и на него начнется охота. Это понимание ударило по нему, словно на него высыпалась тачка, заполненная шлакобетонным камнем.

– Но… – Лена запнулась. – Но в одном я точно уверена.

Он снова на нее посмотрел. Она улыбнулась.

– В понедельник ты не вернешься на работу.

Полицейский тоже улыбнулся. Но это была очень странная улыбка – уголки его рта будто зацепились за сучок. Мышцы на лице, казалось, не могли договориться друг с другом. Мгновение – и его лицо опять ничего не выражало. Он принял решение. Лена легко поняла его.

– Можешь меня убить, – добавила она. – Для тебя это ничего не изменит.

– Но не для тебя.

Он прижал «Беретту» к ее лбу и нажал на спусковой крючок.

Раздался оглушительный выстрел.

Кэмбри ударило волной сжатого воздуха, она закричала, стоя над пропастью. Ее ботинки теряют сцепление с бетонной поверхностью, но она успевает зацепиться кончиками пальцев за ограждение. Долго ей так не выстоять.

– Пять. Это был предупредительный выстрел. Пуля пролетела у тебя над головой, – Райсевик прицеливается, опуская винтовку пониже. – А следующий выстрел будет прямо в голову, и ее разорвет на части. Твои проблемы закончатся, а как насчет мамы, папы и сестры? Для них они только начинаются.

Кэмбри теряет силы, слабеет. Она сильная, агрессивная и задиристая, но мышцы стали как у покойника. Пальцы покрыты холодным потом. Она соскальзывает, сдается силе тяжести, с каждым дюймом приближаясь к бездонной пропасти.

– Четыре. Отпускай ограждение, Кэмбри, – его голос снова стал мягче. – Не беспокойся. Я напишу очень милую предсмертную записку твоей семье. Отправлю СМС-сообщение твоей сестре. Договорились?

Пластикмен смеется и пародирует молодой женский голос:

– Пожалуйста, прости меня. Я не могу с этим жить…

У них за спинами слышится какой-то шум, напоминающий хриплое бормотание. Двигатель «Тойоты» наконец заглох. Сожжена последняя капля топлива. Сколько еще она бы проехала, если бы попыталась сбежать? Одну милю? Тут не угадаешь. Никто не знает, сколько в баке было топлива в самом начале, когда она сорвалась с места.

Сухое русло внизу – черная пустота, которая зовет ее. А голос Райсевика – ядовитый шепот у нее в ухе:

– Никто не будет по тебе скучать, Кэмбри. Ты же знаешь это, так ведь?

Боже, надеюсь, она ему не поверила.

– Ты – психически больная одинокая девушка, что бежит от своих проблем. Каждый год таких, как ты, умирают тысячи. Согласно статистике…

О чем думала моя сестра, глядя вниз с моста Хэйрпин? Никому это не известно. Непросто дается мне эта часть.

– Три.

Боже, как бы мне хотелось знать.

– Два.

Но в глубине души я верю: она решила спасти нас. Кэмбри Линн Нгуен взвесила все за и против, поняла, что выхода у нее нет, и сделала продуманный выбор, чтобы защитить мать, отца, и меня от мести этого полицейского-психопата. Она должна была понимать, что мы никогда не узнаем правду. Мы поверим в ложь Райсевика, в то, что на заброшенном шоссе в Монтане она стала жертвой своих собственных фурий. А мама еще и будет считать, что ее дочери суждено отправиться в ад.

Она сделала это ради нас. Шестого июня она стала нашим ангелом-хранителем.

– Рай-Рай, убивай суку.

Райсевик прицелился и повысил голос:

– Один…

Моя сестра разжимает руки.

________________

«Я умерла».

Лена не сразу поняла, что она все еще жива.

Вдали бушевал пожар, секунды продолжали свой бег, бешено стучало сердце в груди, а «Беретта» в руке Райсевика – ее оружие в его руке, нацеленное ей в лоб – не сработало. «Беретта» не выстрелила! Он снова нажал на спусковой крючок, сильнее, а потом уставился широко раскрытыми глазами на пистолет, который его подвел.

Внутри Лена ликовала. Ее переполнял восторг. Ей снова хотелось смеяться, прямо в его раскрасневшееся лицо, потому что капрал Раймонд (Рик) Райсевик, который уже признался в сокрытии четырнадцати убийств и убийстве ребенка (и все это записано), тот, кому завтра предстояло стать главной новостью по всей стране, не мог даже пристрелить ту, благодаря кому о нем узнает каждый встречный.

«Кэмбри», – подумала Лена, и холодок пробежал у нее по спине.

Она все поняла. Она знала, что произошло на самом деле. Но все равно она продолжала мысленно повторять:

«Спасибо, Кэмбри, спасибо…»

Она откатилась от Райсевика и поднялась на ноги, пропитанные кровью волосы развивались на ветру. Ключи от «Тойоты» были зажаты у нее