Шрифт:
Закладка:
Ороконеру закончил выцарапывать очередные рунические символы и купол стал чуть плотнее. Хорс метнул в скопление врагов шипастый шар и повернулся к нар-Альзо, но встретил лишь блуждающий во тьме взгляд.
— Не хочу никого обидеть, но правда может быть горькой. Карась не так прост, как плотина, но свет папоротника укажет ему путь. Не забывай про синих птиц, только так ты залезешь в малинник, — пробормотал орк и с мудрым видом поднял указательный палец.
Судя по всему, тот купол, что сейчас защищал укрывшихся за ним, был последним. Оставшийся в живых ткач Ордена продолжал плести стрелы, но было видно, что это даётся ему всё тяжелее и тяжелее. Твари больше не собирались в одном месте, быстро выучив исходившую от сетей опасность, и царапали истончавшийся барьер со всех сторон. Дамиан ударил по демонам изумрудным кнутом, испарившим троих за одно плетение, и заметил, что количество исчадий за пределами барьера начинает уменьшаться. Это раззадорило парня, и он усилил давление, выпуская заклинания со скоростью автоматической винтовки. Часть из них он придумывал на ходу, просто по-разному сплетая между собой нити.
Когда купол спал, вокруг него осталось лишь две твари. Одна успела клацнуть прямо перед лицом Дамиана и рассыпалась пеплом у его ног, вторую на лету прикончил выживший ткач. Только сейчас Хорс смог выдохнуть и немного оглядеться. В центре помещения лежал разбитый вдребезги кристалл, его осколки потеряли всякие краски, превратившись в бесполезные куски мутного стекла. На потолке дымились останки раскуроченного преобразователя потенциала, лианами свисали оплавленные провода, на стенах были заметны сколы и трещины. Внезапно за спиной раздался выстрел. Дамиан обернулся и с недоумением уставился на упавшего замертво ткача с кровавым пятном на груди. Герхард Айнзе покачал головой и направил пистолет на Хорса.
— Быстрая смерть — то немногое, что я могу подарить тебе на прощание. Поверь, альтернатива покажется куда хуже.
— Что всё это значит? — устало спросил парень.
— Меня обманули. Я думал, что перехитрю всех, но остался в дураках. Принёс весь мир на блюдечке воплощённой мести. Я был уверен, что я — избранный. Спаситель и защитник человечества. А оказался марионеткой. И теперь мне кажется, что и Алистер вместе со своей Вуалью тоже.
— Не может быть… Вы разговаривали с ним? Антгрейв?
— Так значит и ты… Это многое объясняет. Знаешь, если там и было когда-то сознание, что ходило по свету под этим именем, то его уже давно нет. Называй чудовище как хочешь, ему всё равно.
— Должен быть способ остановить всё это безумие!
— Не строй иллюзий. Всё кончено, хотя какое-то время, скорее всего, будет казаться обратное. Но прорыв свершился. Ирреальность здесь. Мы все, каждый, находящийся в этом подземелье, причастны к этому, и неважно, по своей ли воле. Я бы даже расстроился, что моё имя войдёт в историю таким недостойным образом, да вот только не будет больше никакой истории.
— Я всё равно попробую, — вздёрнул подбородок Хорс, не до конца понимая, откуда в нём взялось столько уверенности.
— Валяй. Я не против. Да, твари выглядят уязвимее того дерьма, с которым мы ранее сталкивались, возможно, из-за непосредственного контакта с энергией нашего мира. Но не обманывай себя. Даже если они не приспособятся в ближайшее время, то просто завалят количеством. Их ресурсы не ограничены.
— И всё же…
— Вот, можешь ещё кое с кем потолковать, у него тоже постоянно появлялись идиотские мысли. Думаю, найдёте общий язык, если, конечно, успеете. — Айнзе сдёрнул с шеи ключ-карту и бросил Дамиану.
Парень поймал её и сжал в руке, глядя на магистра. По впавшей щеке немолодого мужчины текла одинокая слеза, оставляя за собой след на грязной коже.
— Мне жаль. Правда, жаль. Я хотел сделать мир лучше, — тихо сказал он и выпустил пулю себе в висок.
Откуда-то сверху раздался грохот и пол затрясся. Кусок механизма упал с потолка, чуть не пришибив ползавшего в поисках своего лейара Йавиннима. От стены откололся обломок в человеческий рост. Становилось понятно, что каждая минута промедления может стоить жизни всем, кто останется под землёй. Хорс принялся оглядываться по сторонам в поисках хоть какого-нибудь прохода: подъёмник, ранее служивший транспортом с верхних уровней на нижний, был уничтожен.
— Небеса не позволят снегу вобрать всё в себя! — восторженно возвестил Чагах.
— Ой да заткнись ты, древний трухлявый пень, — отозвался элливейро.
После чего совершенно неожиданно для Дамиана старейшина подошёл к ороконеру, подхватил его под плечи и повёл в сторону покосившегося балкона, с которого магистр наблюдал за ритуалом.
«Я помог самому Разрушителю, — пришла мысль в голову Хорсу. — Интересно, что бы сказал Мордред, если бы узнал об этом? А что бы сказала Руби?»
События, как недавние, так и давно прошедшие начинали укладываться в мрачную мозаику. Видения, отрывки фраз Йараллиона и Герхарда Айнзе, слухи и домыслы — всё превращалось из разрозненных клякс в одну картину, изображавшую неминуемый крах всего сущего. Реликты, покоившиеся под столицей Аланкойи, не зря имели выгравированные символы из писания ведомых Творцом. Современные проповедники этой религии очень удивились бы, узнав, как близки к правде были их учения. Кубы на самом деле обладали непосредственной связью с Разрушителем, скорее всего, именно в момент обнаружения артефактов он смог проникнуть в разумы высшего эшелона власти Федерации.
Дальше оставалось лишь нашёптывать правильные мысли. Для возвращения в реальный мир нужен был полный спектр, а зелёная его часть вот уже несколько веков считалась утерянной. Катаклизм, бункеры, заражённые — всё было лишь ради этой цели. Орден выполнил свою часть ритуала. Вуаль же искала Реликты неспроста, а генерал Вренн, если слова Айнзе были истолкованы правильно, тоже был частью грандиозного плана. Скорее всего, та сторона иллюзорного конфликта успешно сыграла свою роль. А он сам, Дамиан, оказался лишь математически подходящей для магического тождества переменной, которую октоэнергетический шторм без спроса наделил нужными параметрами силы. Всего лишь случайность.
Случайность, которая открыла дверь в бездну.
— Пацан, ты идёшь? Или решил последовать совету пердуна Айнзе и подохнуть тут втихаря? — раздался голос Йавиннима.
Элливейро держал в левой руке свой ритуальный кинжал, а на щеке появились свежие шрамы. Старейшина всё так же поддерживал рунного мастера с помутившимся рассудком, будто перебравшего со спиртным друга. Перед ними в стене был пробит едва заметный, сливающийся со тьмой вокруг проход. Здание вновь сотряслось, и рядом с Дамианом упал увесистый кусок арматуры. Парень поспешил
