Мы уверили Хочкиса, что будем очень рады поехать с ним, лишь бы он взял на себя задачу убедить доктора Мак-Грегора.

– Предоставьте это мне, – сказал он.

Мы так и сделали, и в следующий понедельник были уже на пути в Асторию, где находился конец знаменитого моста со стороны Лонг-Айленда.

Уже издали мы заметили белые столбы, которые стояли на берегу и служили местом входа на стальную арку.

– Он похож на висячий мост, – сказал я, заметив две решетчатые деревянные башни с целой системой кабелей, отходящих от них.

– Неужели вы не знаете, что это такое? – удивился Хочкис. – Это – устройство для наливания цемента в формы.

Это не пришло мне в голову раньше, но теперь я понял, что, конечно, было бы очень трудно наливать цемент в верхние части столбов, особенно, когда они достигнут полной своей высоты в сто футов. Хочкис сказал, что он читал где-то, что для всего моста понадобится семьсот тысяч бочек цемента. Этого количества, по его словам, было достаточно, чтобы нагрузить целиком товарный поезд длиной в тридцать миль, в то время как песок и мелкий камень, которые потребуются для смешивания с цементом, наполнили бы другой поезд в девятнадцать миль длиной.

Чтобы сберечь время по доставке на постройку этого громадного количества цемента, были устроены упомянутые башни. У каждой стороны столба стояло по такой башне. Цемент смешивался с песком внизу, поднимался на башню, а оттуда подавался в различные части столба. По мере роста столбов, росла и башня, чтобы подавать им цемент. Таким образом, эти башни должны были стать очень высокими. Мы видели одну из них, когда в ней было двести тридцать четыре фута, – это вышина двадцатиэтажного дома.

Конечно, нас больше всего интересовала постройка стальной арки. Письмо доктора Мак-Грегора к главному инженеру послужило для нас пропуском.

– Я вижу, – сказал Хочкис, – что у вас башня с этой стороны выше, чем со стороны Уардс-Айленда.

– О да, – ответил инженер, – гораздо выше. С той стороны у нас нет конца неприятностям. Камень с этой стороны достаточно тверд, но там, когда мы докопались до камня, мы напали на огромную трещину, которая шла прямо поперек нашего фундамента.

– А я думал, – сказал Билл, – что прежде, чем определить место фундамента, сначала делают испытания буром.

– Это так и есть, но в конце концов приходится все-таки работать вслепую. Бурения дают вам указания на камень в различных местах, а потом вы соединяете у себя на карте отмеченные места предположительными линиями. Вам приходится только догадываться о том, что находится между отдельными буровыми скважинами. В данном случае, прежде чем приобретать право на землю, мы произвели испытания и нашли камень очень недалеко от поверхности. Мы купили участок и приступили к работам. Вы знаете, эта местность называется «адские ворота», и она вполне заслужила свое название. Река в этом месте разбила сотни пароходов. Приливы, идущие от залива и из бухты Нью-Йорка, встречаются здесь и борются дважды в день, а когда здесь еще были подводные камни, навигация была совершенно невозможна. Эти камни были взорваны. Под реку провели туннель длиной около четырех миль и взорвали камни тремя миллионами фунтов нитроглицерина. Это положило конец коварству порогов, но обнаружились другого рода коварства подпочвы, на этот раз на берегу. Мы ознакомились с геологией этой местности и были готовы к тому, что почва не окажется настолько пригодной для фундамента, как это обнаружило бурение, и сделали еще исследования сверлами. Эти сверла работают, как машинки для вырезания сердцевины из яблок. Вы получаете вырез из почвы в таком виде, как она находится в действительности в том месте, где вы сверлили. И эти пробы показали нам: то, что мы считали твердым камнем, оказалось валунами, которые нанесены сюда ледником.

– Ледником? – воскликнул я.

– Ну да. Разве вы не знаете, что вся эта местность некогда была покрыта ледником, совершенно так же, как теперь Гренландия. Ледники прокладывают себе путь на поверхности земли, стирая все препятствия, и несут на себе массы глины и камня, совершенно так же, как сейчас в Гренландии. Геологи могут показать вам в Канаде целые горы, стертые ледниками, обломки которых принесены ими сюда.

– Итак, мы нашли, – продолжал он, – гранитную подпочву от сорока двух до семидесяти шести футов ниже поверхности, но она была очень неровная. Мы подозревали наличие трещин, потому что одна трещина была найдена при прокладке газопровода, и у нее было направление именно в эту сторону. Но нашим сверлам не удалось наткнуться на нее, и мы надеялись, что фундамент ее минует. Площадь фундамента составляет сто двадцать пять на сто сорок квадратных футов. Так как гранитная подпочва была очень неровная, мы составили фундамент из двадцати одного кессона вместо одного общего. В том месте, на которое стропила моста будут оказывать непосредственное давление, у нас будут две солидных бетонных стены для укрепления, построенные из прямоугольных кессонов, скрепленных между собой.

Между этими стенами и с каждой стороны их находятся ряды цилиндрических кессонов по восемнадцать футов в диаметре. Над всем этим будет слой бетона восемнадцать футов в толщину. Один из цилиндрических кессонов задел угол трещины, и стены этого подземного ущелья оказались такими прямыми, что мы провели кессон вниз одним боком через скалу, а другим через глину до глубины сто девять футов и не нашли дна. Нам пришлось искривить дно шахты таким образом, чтобы придать цилиндру возможно более широкую площадь опоры.

– Но вы же не могли сделать это под всеми строениями, – заметил Хочкис.

– О нет! – ответил инженер. – Трещина была так широка в одном месте, что мы совсем не нашли гранита под одним из средних цилиндров, так что нам пришлось построить арку под землей.

– Арку под землей! – воскликнули мы удивленно.

– Да. Это звучит немного странно. Этого, насколько мне известно, нигде еще не делали. Но мы все-таки построили арку в сорок пять футов длины над пропастью на глубине семьдесят пять футов под землей. Под другой стеной, где трещина более узка и проходит под соединением двух кессонов, мы перекинули через пропасть мост на столбах.

– Неужели вы построили там стальной мост?

– Нет, не стальной, а бетонный.

– А нельзя ли нам спуститься вниз и посмотреть на все это? – спросил я.

Инженер засмеялся.

– Я посылал туда на днях одного новичка-негра. Он так испугался, что на коленях стал просить, чтобы его не посылали.

– Что же там страшного? – спросил я.

– Давление воздуха на барабанную перепонку, шумы и неприятное ощущение, как будто вас хоронят заживо.

– Но мы все это испытали. Мы не новички.

– Это правда, – подтвердил Хочкис. – Они это дело знают. Но первый опыт в кессоне напугал их изрядно. Они тоже подумали, что настал их последний час, когда они попробовали свистнуть – и не смогли.

– Да, – сказал я, – над нами посмеялись. А все-таки, можно нам спуститься вниз и посмотреть на подземный мост?