–Что случилось?– спросил Род, одновременно с тем, как Пэт прошипела: «Он ходит во сне».

При звуке их голосов Лиам судорожно вздохнул и проснулся, сложившись вдвое от приступа кашля, одной рукой нащупывая изголовье кровати.

–Простите,– пробормотал он, отступая.– Простите, простите.

Род тут же списал это на «экзаменационный стресс» ипочти сразу же заснул. Пэт, однако, пошла и села на площадке перед дверью в спальню Лиама. Ларсон присоединился к ней, и они вдвоем бдили более часа; прошло много-много лет, подумала Пэт, с тех пор как она слушала, как один из ее сыновей плачет во сне.

А на следующее утро как будто ничего и не было.

После долгого разговора с Родом – точнее сказать, монолога – она была готова усадить Лиама за завтрак и выгрызти из него зубами ответ, сколько бы крови на это ни ушло. Но Лиам спустился вниз если и не полный весеннего настроения, то в совершенно обычном расположении духа: он расспрашивал Рода о вчерашнем матче, поиграл с Ларсоном и предложил Пэт открыть киоск с домашней едой. Когда же Пэт завела речь о лунатизме, он просто ответил: «Неужели? Мне очень жаль».

–Вот видишь,– сказал Род, проводив его до школьного автобуса,– я же говорил, что не стоит волноваться.

Но, возвращаясь из польского гастронома по улице Миллгейт, Пэт знала – у нее есть причины для беспокойства. С холодным чувством, которое совершенно не соответствовало яркому дню, она понимала, что ей все равно придется усадить сына и выяснить, что именно происходит,– хотя бы для того, чтобы остановить этот нескончаемый парад ужасных мыслей. (Азартные онлайн-игры? Ольга знала человека, чей сын проиграл 25000фунтов стерлингов!) Но что, если он не ответит? Что, если он просто откажется говорить? Лиам был более чем способен полностью замкнуться в себе и отгородиться от мира, когда ему это было нужно (весь в отца). Почему-то она не могла отделаться от мысли, как Тельма донесла полиции на Рокки. Да, это было правильно, но… а что, если Лиам замешан в чем-то преступном? Она остановилась, и пакет с покупками резко оттянул руку. Что она за мать такая, если позволила сыну попасть в передрягу и даже не знает, что же это за передряга? Словно наяву Пэт услышала насмешливые слова Несс: Я всегда думала, что Фейсбук – это просто кошмар. Я держу своих двоих от него подальше.

Погодите-ка.

Несс знала.

Пэт поняла, что уже почти поравнялась с «Зеленой травой», и, не давая себе времени на раздумья, стала искать просвет в потоке машин. Она не представляла, как Несс ее встретит после спектакля на похоронах, но, по правде сказать, ее это совершенно не волновало. Пусть хоть десять раз неистово и шумно расстается с Капитаном Детонатором, лишь бы она помогла ей выяснить, в чем причина этой ужасной черной тучи, нависшей над ее сыном.

Пэт как раз перебежала дорогу (по пути ее едва не сбил грузовик «Остин Рид»), когда дверь «Зеленой травы» распахнулась и оттуда выскочил Льорет со спортивной сумкой на плече в сопровождении Несс. Никто из них не заметил Пэт, пока они шли к рыночной площади. Точнее, Льорет шел к рынку, а Несс семенила рядом с ним, собственнически ухватившись за спортивную сумку и оживленно болтая (и смеясь). Льорет же выглядел… она попыталась подобрать для него подходящее прозвище… загнанным в угол… «Загнанный из Тирска». Глядя на мечущийся взгляд и затравленное выражение лица, она поняла, что Лиам был прав: Льорет был вынужден встречаться с женщинами, потому что не хотел ранить их чувства отказом.

На что еще способен Льорет, если на него как следует надавить?

Парочка остановились возле схемы рынка; Несс, казалось, уговаривала его что-то сделать, потому что парень смотрел куда угодно, только не на нее, не желая оставаться и не в силах уйти. Загнанный в угол.

Поцелуй застал Пэт (и людей, выходивших со склада «Йоркшир Паунд») врасплох. Только что Несс что-то оживленно вещала, а теперь она взяла Льорета в настоящий борцовский захват. Но шокировало Пэт не это, а то, как самозабвенно взрослая женщина вцепилась в молодого парня, прижималась к нему, неистово гладила по спине, полностью отдаваясь поцелую.

Пэт потребовалось мгновение, чтобы заметить коренастого бородатого мужчину в шапке-бини, целенаправленно идущего к ним; только когда Несс отрывисто бросила: «Крейг», Пэт поняла, что перед ней тот самый Шок-женишок, которого она в последний раз видела поддерживающим Несс на парковке у «Гнедого жеребца». Она была потрясена и удивлена скоростью и злостью, с которой Крейг двигался; он резко толкнул испуганного Льорета в грудь, обхватил его за шею и принялся бить по лицу, а спортивная сумка со всем содержимым полетела на тротуар.

За происходящим наблюдала вся толпа понедельничного рынка Тирска: две молодые мамы с разинутыми ртами, пара ухмыляющихся мужчин за одним из прилавков, пожилые люди с неодобрительным видом, мужчина в кепке, который все время кричал: «Давайте, парни!», а также целая толпа туристов, которые явно не знали, стоит ли им идти дальше или снимать все это на телефоны. В целом, потасовка длилась не больше полминуты, Крейг избивал Льорета, а Несс с истошным воплем молотила Крейга по спине. Рыкнув напоследок: «Держись, мать твою, подальше от моей невесты!», он ушел прочь, а Несс сердито протанцевала за ним на каблуках, оставив Льорета валяться на тротуаре среди спортивной формы, протеиновых коктейлей и чего-то похожего на рекламные листовки.

Пэт сразу же поняла, что тяжелее всего Льорету будет пережить не боль от синяков, расцветавших на его лице, а внимание толпы, которая пристально следила за ним, пока он лежал, растянувшись у карты мест, связанных с Джеймсом Херриотом, и осторожно ощупывал нос и телефон, чтобы проверить, не сломано ли что-нибудь. Рыночные торговцы видели в этом развлечение, пожилые – тему для порицания во время утреннего кофе, туристы – пример легендарного британского хулиганства, но Пэт, не принадлежа ни к одной из этих категорий, видела совсем другое. Она видела распростертого на земле расстроенного подростка, ничем не отличающегося от тысяч других мальчиков, которых она видела распростертыми на земле и расстроенными на детских площадках в течение многих лет,– и она не собиралась отдавать его на потеху толпе.

–Здравствуй, Льорет,– сказала она дружелюбным, но твердым голосом.

Он поднял голову, лихорадочно запихивая остатки листовок в сумку, и выглядел при этом бесконечно печальным и потерянным.

–Здравствуйте, миссис Тейлор,– уныло поздоровался он.

–Пойдем,– велела она.– Давай приведем тебя в порядок.

Позднее, вспоминая об этом, Пэт была немного удивлена тем, как послушно он пошел за ней; сдругой стороны, она предлагала ему самый быстрый и простой выход из ситуации. За минуту, которая потребовалась Несс, чтобы избавиться от Крейга, Пэт успела выехать с парковки, а парень улечься на сиденье так, чтобы его не заметили.

Годы общения с обиженными, злыми, расстроенными детьми научили Пэт ничего не говорить – точнее, не говорить о случившемся. Она знала, что больше всего на свете им нужны пространство, время и тишина, чтобы дать бурлящим чувствам утихнуть. В прежние времена она доставала большую синюю коробку «Икея» сзабытыми карандашами и давала ребенку точилку, чтобы он мог точить и раскладывать лаймово-зеленый, канареечно-желтый, малиново-красный, пока она ставила отметки в журнале и весело болтала о каникулах и школьных обедах. Сейчас, возвращаясь в Борроуби (лицо нуждается в осмотре), Пэт вела такой же ни к чему не обязывающий разговор о погоде, нарциссах и шансах «Риво» вэтом сезоне.