Влюблённый

(Книга I, III, 1)

Он встретил девушку случайно, —

Был дар ему от всеблагих,

И чар её постигнул тайну,

Что недоступна для других.

При ней он лучше и умнее,

Чтоб не упасть в её глазах,

Дыханье Рая вслед за нею

Кружит, как будто в небесах.

Он спать не может от волненья,

В мечтах её красу испив;

И поклоняясь в изумленье,

Льёт слёзы, сердце растравив.

О, парадокс любви, он долго

Переносить в тиши желал

Жестокий взгляд её и колкий,

Но получил страстей накал.

Его богатство – милость девы.

Величьем подлинным сражён,

И сладких снов презрев напевы,

Живёт её улыбкой он.

В своей молитве, преклонённый,

Он о поддержке попросил,

Дабы любви новорождённой

Придать могущества и сил.

Не велика цена для блага,

В обмен любви – всегда тоска;

Он в небеса глядит с отвагой:

Она Жена мне на века.

И видит, как царицы неги

К пажу склонились без корон;

Как, восприняв любви побеги,

Соразмеряют каждый стон;

И как преследует нас живо

Любовь шажками – дивный ход;

Как доблесть мягко и учтиво

Разит надменности оплот.

Но вот, хотя и не достоин

Её подол поцеловать,

В своей надежде, беспокоен,

Он получает благодать

Из поэмы «Ангел в доме» (Книга I, III, 2)

Достойная любовь

Кто страстен – тот безволен, кто же

Любви познал восторг и власть,

Чтоб мной владеть, – тот будет строже,

Явив достоинство, не страсть.

Кто слышит речь мою? летает

Она над теми, кто уныл

И жалок, раз любви не знает,

Психея их – лишь червь без крыл[198]

Холодным будет свет небесный

Для душ, где теплится лишь ад;

Сердца их даже портят песни,

Что я пою, мой сказ, мой лад.

Что им одежды в белом цвете,

В чём я любовь хвалю давно,

Им виден мрак в небесном свете,

Во тьме и белое – черно.

Из сборника «Florilegium Amantis» (1879)

Ночь и сон

Проснуться ночью странно,

Пока другие спят,

Когда самообмана

Хотят твой слух и взгляд,

Чтоб страх не потревожить

У внутренней черты,

Где часто жизнь находит пропасть

И ужас темноты!

И странен лай собаки

В ночи, как дикий зов

Звучит сквозь буераки

Крик дальних петухов.

И странно слышать с башни,

Разрушенной судьбой,

Во тьму ворвавшийся внезапно

Часов оживших бой!

Хоть мозг, больной от страсти,

Волнуется луной,

Быть не хотят во власти

У слабости ночной:

Безумный меланхолик,

Голодный, хитрый волк,

Убийца и грабитель жадный,

И покаянья долг.

Соловушка в веселье, —

Он побеждает ночь,

Поёт дневные трели,

И мрак уходит прочь.

Когда же опечален

Блестящей тьмой певец,

Все говорят, он скорбь рождает,

Он – сумасшедший лжец.

Буря

Из бледно-синего тумана,

Клочками чёрными крутясь,

Как страсти пыл иль гнев тирана,

Внезапно буря поднялась.

От лип цветущих запах сильный,

Согнулся их нестройный ряд,

И по дороге ровной, пыльной,

Стучит овечьим стадом град.

Я встал в подъезде полутёмном,

Далёким Шпилем поражён —

Во мраке факелом огромным

Он от заката был зажжён.

И голос нежный (что едва ли

Любимой голос был нежней)

Пока мечты мои витали,

Привлёк мелодией своей.

Я повернулся, молча, к дому,

Где будто музыка плыла —

Там дева старику слепому

Увидеть чтеньем помогла.

Не видя, как сквозь ливень лютый

Я к дому шёл её. Потом

Её направили обутой

Ко мне, в плаще и под зонтом.

Но шторм исчез; луч солнца яркий

В кудрявом паре чуть погас,

Прелестный, влажный и нежаркий

Сияет воздух в этот час.

Она пришла. Заката алость.

Звон колокольный прогудел.

И вздох её, мне показалось,

От лип цветущих прилетел.

Сон

В полях Любви, где тайн виденье,

Узрел я рощу в изумленье,

То, затаив дыханье чуть,

То, с лёгким сердцем полня грудь.

Там, как ягнята среди луга

Играли девы, друг на друга

Похожи очень. Долгим взглядом

Юнец осматривал их рядом,

И прочь ушёл бы, но девица

Захлопав, молвит, озорница:

«Мой час настал!» Потом, смеясь,

За грустным парнем понеслась,

«Постой, дружок, что смотришь мимо!»

И он назвал её любимой,

Любимей всех, всё потому,

Что подошла она к нему.

Смотря друг в друга неустанно,

Они вдруг изменились странно:

Юнец всё больше хорошел,

О, как он мил теперь, и смел;

Взрослела дева без печали,

Так, что другие не узнали

Свою сестру, что пред глазами

Стояла юноши часами, —

Как первой радуги врата,

Где перепутаны цвета.

И если в роще отдалённой

Она вокруг Любви, смущённой,

Кружилась слепо, то сейчас

Вокруг юнца пустилась в пляс.

Как за луну земля в ответе,

За па божественные эти

Он отвечал. И начал петь,

Лишь небо стало пламенеть:

«Стремится гордый дух, поверьте,

К вершинам горним ради смерти,

Даруя молча, наконец,

Любви униженной – венец!

И от своих простых желаний

В своём же вольном океане

Он, с любопытством бросив лот,

К глубинам скромности плывёт».

Ему в ответ поёт девица:

«Любовь есть Смелость. Если