–Кажется, меня сейчас стошнит от страха,– признаюсь я.

–Не волнуйся,– отвечает Неро.– Они тебя полюбят.

Мы едем по Олд-Тауну в западном направлении. Когда мы пересекаем Седжвик-стрит, я слышу резкие звуки множества сирен. Мимо нас проносится процессия из полицейских машин. Конец улицы перекрыт стеной из полицейских в форме.

–Что происходит?– спрашиваю я.

Он поднимает бровь.

–Ты не слышала?

–Нет,– отвечаю я.

–Papa каждое утро читает газеты. Это было на всех первых полосах.

–Ты скажешь или нет?

–Главу департамента Броди убили выстрелом в затылок в Розенблюм-парке.

–Что? Кто?

–В этом и вопрос. Все случилось глубокой ночью. Он был в парке совершенно один.

У Неро странное выражение лица, будто он пытается сдержать улыбку.

–Что происходит?– требую я ответа.– Кажется, ты знаешь больше, чем говоришь.

–Может, и так.

–В чем дело?

–Я скажу тебе…– рычит он.– Если ты меня убедишь.

–У меня нет времени тебя убеждать! Мы почти приехали!

–Значит, позже,– отвечает он самым раздражающим тоном.

Мы подъезжаем к особняку Галло, который теперь пугает даже больше, чем в прошлый раз, потому что я знаю, что там собралась вся семья.

Неро берет меня за руку и ведет по темной скрипучей лестнице вверх до площадки на крыше.

Здесь накрыт самый чудесный ужин, который только можно представить. Массивный старинный стол, способный вместить по меньшей мере человек двадцать, сервирован керамической посудой ручной работы, которую, похоже, сто лет назад привезли прямиком из Италии. На голых виноградных лозах, образующих арку над головой и густо оплетающих всю перголу, мерцают волшебные огоньки.

Семья Неро уже собралась за столом и ждет нас. Во главе сидит Энцо. Он выглядит старше, чем в последний раз, когда я его видела, но все так же интеллигентно и благородно в своем смокинге. По правую руку от него Данте, впечатляющий своими размерами и угрюмым видом. Кажется, что хорошее настроение ему вообще не свойственно, пока парень не кивает мне в знак приветствия. Рядом с Данте сидит Себастиан, который выглядит куда жизнерадостнее своего старшего брата. Он машет мне рукой.

По другую сторону стола сидит самый младший ребенок Галло и единственная дочь – Аида. Я никогда раньше ее не встречала, потому что она гораздо младше – девушка еще даже не перешла в старшие классы, когда я заканчивала школу. Но я о ней наслышана – Аида дикая, как Неро, но добрая, как Себастиан, так что она мне уже заранее нравится.

Девушка довольно красива – у нее те же серые глаза, что и у Неро, и такая проказливая усмешка, что я даже не знаю – бояться ее или улыбнуться в ответ.

Что касается ее мужа, то в своем строгом темном костюме он почти столь же серьезен, как Данте. Волосы Кэллама Гриффина тщательно уложены, а взгляд его пронзительных бледно-голубых глаз несколько выбивает меня из колеи.

Однако мужчина вежливо мне кивает. Судя по тому, как близко они сидят с Аидой и как его рука покоится на ее бедре, это крепкая пара, несмотря на внешнее несоответствие.

Возле Аиды осталось пустое место. Я сажусь туда, а Неро садится рядом со мной.

–Добро пожаловать,– говорит мне Энцо.– Рады встрече с тобой, Камилла. Разумеется, я знаю твоего отца. Мне жаль слышать о его болезни.

–Спасибо,– робко отвечаю я.– Ему уже лучше.

Мое сердце бешено стучит. Красота этой террасы и этого стола, все эти красивые, хорошо одетые люди вокруг него – все это напоминает мне о том, что Неро всегда был окружен богатством и связями, а я всегда была никем.

Неро крепко сжимает мою руку. Когда я смотрю на него, то вижу, как он горд и решителен. Он не стесняется меня.

Грета начинает приносить с кухни еду. Себастиан подскакивает, чтобы ей помочь. Я вижу, что он немного прихрамывает, однако в остальном выглядит здоровым и крепким. Он с легкостью несет несколько блюд зараз и ставит их в центр стола.

Я не итальянка, но невозможно вырасти в Олд-Тауне и не разбираться в настоящей итальянской кухне.

Судя по всему, Грета отлично знает свое дело. Стол ломится от всевозможных яств: запеченные овощи, баклажаны под пармезаном, тосканский салат с радиккио «Панцанелла», итальянский свадебный суп, гигантские фрикадельки и свежеприготовленная паста с моллюсками и острой итальянской колбасой.

Как только вся еда оказывается на столе, Грета присоединяется к остальным. Сразу видно, что она тоже член семьи. Оттого, что Галло явно не снобы, мне становится чуточку легче.

–Попробуй фрикадельки!– подначивает меня Аида.– Ничего лучше ты в жизни не ела, гарантирую.

–Не преувеличивай,– ворчит Грета.– Я уверена, что Камилла ела немало фрикаделек на своем веку.

Я пробую кусочек, тщательно пережевывая, чтобы не обжечься.

–Такие не пробовала,– искренне говорю я.– Это потрясающе.

–Ты должна открыть свой ресторан,– говорит Себастиан Грете.

–Не говори так!– вскрикивает Аида.– Она никогда не вернется, если узнает, что у нее есть выбор.

Грета фыркает и щедро наливает себе вина.

Понимая, что поддеть экономку не получится, девушка переключает свое внимание на меня.

–Не пойми меня неправильно,– с озабоченным выражением лица обращается ко мне Аида,– но ты в последнее время головой не стукалась? А то создается впечатление, что тебе действительно нравится Неро…

Средний брат бросает на нее хмурый взгляд.

–Ты обещала сегодня быть паинькой.

Аида разражается заразительным смехом.

–Относительно тебя, братишка? Если так… то можно делать что угодно, разве что не поджигать дома.

–Ты единственная за этим столом, кто поджигал дома,– напоминает ей супруг.

Кэллам, вероятно, самый богатый и влиятельный человек здесь. Лицо мужчины кажется суровым, однако в голосе нет злости – он просто дразнит Аиду.

–Только библиотеку,– беззаботно отвечает она.– Не весь дом.

–Это была моя библиотека,– рычит он.

–Ну а теперь у тебя есть целая квартира и жена в придачу!– ухмыляется Аида.– Неплохая компенсация.

Я чувствую, как напряжен Неро. Я смотрю на него, опасаясь, что он все-таки стесняется меня.

Но я вижу, что парень смотрит на Аиду, а не на меня, переживая, как я отреагирую на ее шутки.

Я понимаю, что он беспокоится о том, что я подумаю о его семье после близкого знакомства.

Я крепко сжимаю его руку и улыбаюсь.

–Это и правда лучшие в мире фрикадельки,– шепчу я.