Бросались в глаза безучастное выражение его лица, угрюмый, отрешенный вид.

Сосед наклонился к нему и, показав глазами на Ванину, тихо спросил:

— А кто, интересно, у них в семье суп варит? Сама или муж?

Мужчина ничего не ответил.

— ...А теперь, — сказала Ванина, — директор вашего завода Виктор Яковлевич Соколов от имени горисполкома вручит товарищам новоселам ордера на квартиры.

Ванина села.

Поднялся Соколов.

— Архипова Таисия Николаевна, — прочел он в списке первую фамилию. — Двухкомнатная квартира, тридцать шесть метров.

К столу подошла не старая еще женщина.

— Большое спасибо, — смущенно сказала она,

— Правнуков чтобы дождалась, Таисия Николаевна! — приказал директор.

— Грех теперь не дождаться, — согласилась она.

В зале зааплодировали.

— Бондарев Игнат Михайлович, — прочел ди ректор. — Трехкомнатная квартира, сорок восемь метров.

На сцену поднялся высокий мужчина.

— Новоселье не зажмешь? — спросил его Соколов.

— Так нельзя же, Виктор Яковлевич, — Бондарев ввел руками. — Конец квартала.

Директор засмеялся.

Опять раздались аплодисменты.

— Макаров Петр Никифорович, — прочел директор. — Однокомнатная квартира, девятнадцать метров.

Угрюмый мужчина в десятом ряду встал и медленно пошел к сцене.

Соколов с конвертом в руках ждал его.

— Петр Никифорович, — сочувственно сказал директор. — Знаем, какое у тебя горе. Но мы всегда с тобой. Весь наш коллектив. Мужайся, дорогой... Что делать, несчастный случай... — Он протянул Макарову конверт.

Тот его взял. Спросил:

— Вопрос можно?

— Здесь? Сейчас? — не понял директор.

Макаров кивнул.

— Ну давай, — неуверенно разрешил директор.

— Кто виноват в гибели моего сына? — спросил Макаров. — Кто за это ответит?

Совсем тихо стало в зале.

Соколов вопросительно посмотрел на Ванину.

Та тяжело вздохнула.

— Мы вас понимаем, товарищ Макаров, — сказала она. — Идет следствие. И можете не сомневаться: все до единого получат по заслугам.

— После вашей речи я как раз очень сильно в этом сомневаюсь, — сказал Макаров.

Лицо Ваниной не изменилось.

— Почему же, Петр Никифорович? — спросила она. — Не понимаю, какая тут связь?

— А потому что стадиончики все строим... Клубы и кинотеатры... А выйдешь из кинотеатра — и по шею в кипяток... В нашем замечательном городе за порог дома ступить опасно. На краю гибели живем, — он тяжело дьшал.

Ванина мягко сказала:

— Мне кажется, Петр Никифорович, вы слишком доверяете слухам.

— Не слухам, товарищ заместитель председателя исполкома, — возразил Макаров. — К нам в цех официальный человек приезжал. Из «Горэнерго». Инструктировал, чтобы на пар не ходили. И вообще обрисовал ситуацию.

Ванина посмотрела на Соколова.

Тот пожал плечами. Обернулся к мужчине, сидящему рядом:

— Ты не в курсе?

— В курсе, — сказал мужчина. — Приезжал Руднев Олег Сергеевич. Проводил в цехах информацию.

— Врать не надо, — проговорил Макаров. — Не можете обеспечить людям покой и безопасность — встаньте и честно признайтесь... Если вы действительно советская власть.

* * *

Быстрым шагом Ванина вошла в кабинет Соколова. Виктор Яковлевич шел следом за ней.

Вера Игнатьевна швырнула на стол папку с бумагами. Резко отодвинула стул. Села.

— Дожили! — сказала она. — Докатились! Стыдно!

— Что с него возьмешь? — вздохнул Соколов. — У человека горе.

— У него горе? — крикнула Ванина. — А у нас с тобой — не горе? Нас это как, совершенно не касается?

Соколов ничего не ответил.

— Водохранилище, видишь ли, заводу понадобилось, — сказала Ванина, — производственная необходимость, видишь ли! А там — хоть трава не расти! Пускай люди по кипятку ходят. Временщики!

— Я тебя не понимаю, Вера Игнатьевна, — чуть растягивая слова, сказал Соколов. — Получается, ты меня, наш завод в несчастном случае обвиняешь?

Ванина промолчала.

— Нет, Вера Игнатьевна, — Соколов покачал головой, — это ты давай брось. Не надо... Я защищал интересы завода. Мое право, даже моя обязанность была настаивать на строительстве водохранилища. А вот город должен был думать, соображать, можно это или нельзя. И если нельзя, опасно, то мне следовало отказать. А как же иначе? Только так. Чего же вы с Постниковым такими покладистыми вдруг оказались, моим уговорам так легко поддались?

Ванина молчала.

— Давай, Вера Игнатьевна, раз и навсегда договоримся, — сказал Соколов. — Я отвечаю за свой завод, а ты за наш город. А на заводе у меня все в порядке — он показал рукой на простершуюся за окном заводскую территорию. — На заводе у меня люди не гибнут... Живы-здоровы, слава аллаху... Ишь мальчика для битья решила найти, — усмехнулся он. — Просчитаешься, мать...

Ванина молчала.

— Ну ладно, — сказал Соколов. — Погорячились, и будет... Не чужие... Хочу дать тебе один дельный совет... Этого горлопана Руднева ты бы все-таки прибрала к рукам. Ишь разъезжает по предприятиям, раскрывает людям глаза... Он тебе такого джинна выпустит из бутылки, никакими силами обратно не загонишь...

* * *

Сын Веры Игнатьевны Андрей, пристроившись тахте, разбирал шахматную партию.

Сделал несколько ходов. Подумал. Вернул фигуры в прежнюю позицию.

В передней хлопнула дверь.

Андрей вскочил, выбежал в переднюю.

Вера Игнатьевна искала под вешалкой свои домашние туфли.

Андрей наклонился, подал ей их.

— Спасибо, — сказала Ванина.

Они прошли в столовую.

— Ты рано сегодня, — сказал он. — Больше не уедешь?

— Не уеду, — проговорила она.

Вера Игнатьевна опустилась на стул. Задумалась.

— Мамочка, — глядя на нее, сказал Андрей, — на тебе же лица нет. Я не могу этого видеть. В исполком придут еще десятки новых зампредов, а мать у меня одна. Другой нет и уже не будет.

Она подняла на него взгляд. Сказала:

— Спасибо, сын. — И вдруг заметила: — Знаешь, о чем я иногда думаю? Тебе бы девочкой надо было родиться.

— Почему? — он опешил.

— Так. Из тебя бы вышла