Соколовым — не ссорятся. Если ему что-нибудь надо, значит — руки по швам.

Руднев помолчал.

— Допустим, переувлажнение... — сказал он. — Но существуют, стало быть, пороки и в самой конструкции теплотрасс. Если они надежны — переувлажнение не сыграло бы такой роли.

— Конечно, — согласился Евстигнеев. — Я же сказал: водохранилище — только последнее звено в длинной цепи причин...

* * *

Постников с женой Надеждой Евгеньевной обедали в санаторной столовой.

Построена она была недавно и в современном стиле: одна стена — сплошь стеклянная, напротив — большое панно: розовый пастушок среди голубых овечек играет на дудочке.

В зале было шумно, то здесь, то там слышался смех.

За столиком вместе с Постниковыми сидела молодая пара: парень в очках и его румяная подруга.

— ...Есть такая теория, — говорил парень, — супругам раз в году надо отдыхать врозь. Говорят, очень сохраняет семью.

— А вы давно женаты? — спросила Надежда Евгеньевна.

— Семь месяцев.

Надежда Евгеньевна засмеялась.

— Это, конечно, стаж... Я вам, голубчик, так скажу: если для того, чтобы сохранить семью, надо отдыхать врозь, то уж лучше, наверное, ее вообще не сохранять.

— А вы сколько лет женаты? — поинтересовалась молодая женщина.

— Тридцать один год, — ответила Надежда Евгеньевна. — И за все это время мне ни разу не удалось выгнать Георгия Андреевича одного в отпуск.

— И не удастся, — сказал Постников.

... — Отдыхающий Постников, Георгий Андреевич! — На пороге столовой стояла дежурная сестра. — К телефону!

Постников обернулся. Встал из-за стола. Пошел к выходу.

— Спасибо, Машенька, — поблагодарил он сестру.

— Междугородка, — объяснила та. — Найдите, говорят, хоть из-под земли.

* * *

Вера Игнатьевна Ванина говорила по телефону.

— ...А Руднев разве ничего тебе не сообщил?.. Удивительный человек! Ну ладно, разберемся... Жду послезавтра... И учти, Георгий Андреевич, разговор предстоит серьезный...

В это время в селекторе прозвучал голос секретарши:

— По второму городскому Земсков Виталий Федорович...

— Минуту, — сказала Ванина в трубку и обратилась к секретарше: — Передай, что по телефону разваривать с ним не буду. Через час жду его в исполкоме... Земсков звонит, — объяснила она Постникову. — Что?.. А вот этого я уж не знаю. Придет — погляжу, волнуется он или нет... Но мне кажется, Георгий Андреевич, вам обоим надо волноваться. И очень сильно... Да. Все. — Она положила трубку.

* * *

Директор местного проектного института Виталий Федорович Земсков находился в кабинете Ваниной.

Вера Игнатьевна сидела, подперев подбородок кулаком, и в упор смотрела на собеседника.

— ...Значит, проект ваш, товарищ Земсков, предусматривал укладку труб прямо в грунт, бесканальным способом? — спросила она.

— Совершенно верно, — согласился Земсков.

Казалось, ни строгий тон, ни суровый взгляд начальства его абсолютно не трогают.

— А между тем, — Ванина придвинула к себе книжку в светлой обложке, — строительные нормы и правила требуют укладывать трубы не в грунт, а в железобетонные лотки. То есть канальным способом. Так?

— Именно, — опять охотно согласился Земсков.

Ванина откинулась на спинку кресла.

— Получается, — спросила она, — авария и смертельный случай прежде всего на вашей совести?

— А вот это уже неверно, — возразил Земсков.

— Объясните.

— Сделайте одолжение. — Земсков показал на книжку: — Когда были введены эти правила?

Ванина посмотрела на обложку.

— Тысяча девятьсот семьдесят четвертый год.

— Правильно. А проект теплотрасс выдали мы в пятьдесят четвертом. За двадцать лет... И в технической литературе господствовала тогда теория о целесообразности, наоборот, бесканальной прокладки... Особенно там, где песчаный грунт. Бесканальная прокладка ведь на тридцать процентов дешевле... Прислать вам эти книги?

— Значит, врали ученые? — оставив без внимания его вопрос, спросила Ванина.

— Нет, Вера Игнатьевна, не врали, — спокойно возразил Земсков. — Просто наука не стоит на месте, а с каждым годом идет дальше, развивается... Вполне естественный процесс... Пройдет еще двадцать лет, и, возможно, мы откажемся от сегодняшней канальной прокладки. Появится что-нибудь новое, получше... Разве можно упрекать авиаторов, зачем они на заре века проектировали винтовые, а не реактивные самолеты? Смешно, не правда ли? — он улыбнулся.

Ванина спросила:

— А почему взяли для изоляции диатомовый кирпич, который вызывает коррозию?

— В пятидесятые годы это тоже допускалось всеми инструкциями, — объяснил Земсков. — Да и не было под рукой ничего другого.

Она молчала.

Земсков спокойно ждал.

— Ах, как хорошо! — сказала Ванина. — Выходит, по науке лопаются трубы каждый год, и люди заживо варятся в кипятке — тоже по науке!

— А вот это уже безобразие, — сказал Земсков. — Люди не должны страдать ни при каких условиях. Пусть объяснит Георгий Андреевич Постников, как это получилось, что работники «Горэнерго» три часа не могли перекрыть воду. Безобразие, да и только. Виновных надо отдать под суд.

— Замечательно, — сказала Ванина. — Тех, кто не мог ликвидировать аварию, — под суд. А вас, которые запроектировали ее своими собственными руками, под суд не надо.

Земсков мягко улыбнулся.

— Надо или нет — не знаю, — сказал он. А вот то, что по закону нас нельзя под суд, — это совершенно точно.

Ванина молчала.

— Бесполезный разговор, Вера Игнатьевна, — сказал он. — Даже преступника не судят, если с момента преступления прошло больше десяти лет... А трассы эти проектировались, между прочим, тридцать лет назад... Да вы бы с прокурором посоветовались, он подтвердит.

— Советовалась уже.

— Ну и что?

— Подтвердил, к сожалению.

Земсков улыбнулся.

— Тогда в чем же дело?

— А в том, что вы мне противны.

Он развел руками.

— А это уже, простите меня, женские эмоции.

— А разве я не женщина? — спросила она.

— Очаровательная, — согласился он.

В селекторе раздался голос секретарши:

— Вера Игнатьевна, к вам Руднева.

— Пусть зайдет, — сказала Ванина.

В кабинет вошла Алла Борисовна.

Земсков вежливо поднялся.